Юлий Буркин: Сегодня, мама!

Корабль имел форму приплюснутого шара и стоял перед нами на боку, не падая потому, что его поддерживала широко открывшаяся крышка люка. А то, что капсула на боку, я понял, разглядев внутри два пилотских кресла.

Выйдя из оцепенения первым, Стас подскочил к кораблю, уперся в него руками и крикнул мне:

— Помоги поставить!

Но помогать не пришлось. С диким грохотом капсула рухнула днищем на пол, и облако музейной пыли заклубилось в свете фонарика.

— Ты что, — закричал я, — сторож проснется!

— Да ладно, — махнул он рукой и полез в корабль.

Я тоже решился подойти к нему, но запнулся и чуть не упал. Посветив под ноги, я увидел то, что выпало из корабля. Это была металлическая скульптура спящего сфинкса размером с большую собаку.

— Стас! — позвал я, — посмотри!

Он высунулся и посмотрел на скульптуру без всякого интереса:

— Ты что, сфинксов не видел? Лезь сюда, тут такое!..

Я тоже забрался в корабль и минут пять мы занимались тем, что нажимая на разные кнопки и рычажки, играли в полет через Вселенную.

— Навигатор! — кричал Стас. — Приборы отказали! Посмотри в иллюминаторы, куда летим!

— Есть посмотреть в иллюминаторы! — ответил я, хотя никаких иллюминаторов в капсуле не было. И тут же решил возмутиться, что Стас без всякого права узурпировал на корабле неограниченную капитанскую власть. Но вдруг в углу, у самого входа в запасник, раздался звук, похожий на сдавленный хрип.

Слегка струхнув, я посветил туда и увидел… Я увидел, как из своего саркофага медленно поднимается мумия Неменхотепа.

— Стас! — закричал я шепотом, чувствуя, как шевелятся волосы на моей голове.

— Это нам снится, — спокойно ответил Стас. — Точно-точно. И укусил себя за запястье. После чего сказал: — Нет, не снится. И заорал: — А-а!

Не сговариваясь, мы ухватились за внутренние рукоятки крышки капсулы и что есть силы потянули ее вниз. Без особого труда крышка захлопнулась, а затем раздалось короткое тихое гудение и щелчок. Я сразу понял, что это сработали автоматические запоры, делающие капсулу герметичной.

С полминуты в наступившей тишине слышался только нестройный стук наших зубов. Наконец, я, собравшись с духом, спросил:

— Ты что видел?

— Мумию, — ответил Стас и тут же предположил с надеждой: — А может, показалось?

— Обоим одно и тоже?

— А что, — подбадривая самого себя уверенным голосом, заявил он, — вот миражи, например, сразу многие видят…

— Может, выйдешь тогда? — коварно предложил я.

— Нет-нет-нет, торопливо ответил Стас и, помолчав, спросил: — А что же делать?

Я тоже этого не знал. В темной капсуле было не очень-то весело, а главное — душно. И дышать становилось все труднее. Я понял, что часа через два мы просто задохнемся.

— Костя, а помнишь, как прошлым летом мы с папой в лесу заблудились?

— Ну? — сказал я, стараясь, чтобы голос не выдал паники, в которую я впадал.

— Так я тогда два раза покойников видел. Стоят, прямо как живые, руки тянут…

— Кончай пугать, дурак, и так страшно!

— Да я не пугаю, я наоборот. Подойдем к покойнику, а это — дерево… Может, нам все-таки померещилось?

— Показалось, — притворно согласился я, понимая, что внутри мы погибнем точно. — Давай вылазить.

Но сказать это оказалось намного легче, чем сделать: сколько мы ни давили в крышку, встав ногами на пульт управления, она не подалась ни на миллиметр.

— Надо какую-то кнопку нажать, — догадался Стас.

— Ты дави на крышку, а я буду нажимать, — сказал я ему, сполз на сидение и принялся жать на все подряд, подсвечивая себе фонариком. А он светил уже очень слабо, потому что батарейка была старая.

Ничего не выходило. Я уже чуть было не расплакался от страха и жалости к себе, когда в правом нижнем углу пульта фонарик высветил из темноты вкривь и вкось нацарапанную надпись над большой красной кнопкой: «ВЫХОД». Даже не успев удивиться, я надавил на эту кнопку, и в тот же миг неимоверная тяжесть вжала меня в спинку, а Стас и вовсе свалился в щель за креслом.

Пульт вспыхнул десятками разноцветных огоньков и пронзительный визг резанул по ушам. Я успел увидеть, как прямо передо мной фосфором высветилось зеленое табло, а на нем быстро менялись красные четырехзначные числа. Еще я услышал, как Стас за спиной выкрикнул: «Ардажер!»

И я провалился во тьму.

«Интересно, — подумал я, прежде чем открыть глаза, — обо что это я так треснулся?» В голове у меня все кружилось и звенело, а руки и ноги не слушались совершенно. Может, это крышка люка с такой силой откинулась? Не зря же дышать легко стало. И свет, кстати, появился.