Олег Шелонин - Собачье дело

— …в личных целях. Ты все понял правильно. Так что подъем, лейтенант. Жду.

Валентин не спеша поднялся, достал из шкафа пахнувший свежестью и словно только что отутюженный костюм, оделся и спустился вниз. Станислав не соврал. Завтрак уже стоял на столе, около которого шуршал домовой. И не только завтрак. Юноша сунул нос в холодильник. Он опять был полон. Все, что шустрый домовой изъял из него накануне, было на месте.

— Когда успел в магазин сгонять? — поинтересовался Валентин.

— Зачем мне в магазин? — удивился домовой. — Для этого телефон есть. Очень удобная штука. Круглосуточная доставка на дом.

— А деньги откуда взял?

— У нас много денег, — успокоил хозяина домовой, выуживая из воздуха барсетку Валентина, в которой он хранил свои банковские карточки.

— Отдай сюда, лишенец! — возмутился юноша.

— Вот эту, пожалуй, отдам, — извлек из барсетки одну карточку домовой. — Там всего тридцать штук осталось. До конца месяца тебе хватит.

— До конца месяца?!!

— Ага. А на остальные не рассчитывай. Вам, молодым, только волю дай, вмиг все растранжирите.

— Э! Чебурашка, не наглей!

— Я не Чебурашка, я Жила.

— Жила?

— Ага. Имя у меня такое.

— Слышь, Жила, не наглей.

— Мне Станислав Николаевич велел хозяйство тут вести, за тобой и финансами до приезда Дарьи Николаевны приглядывать. Так что хватит с тебя. Денежки счет любят.

— Наличные-то хоть дай, мне машину заправить надо.

— На метро доедешь.

Домовой выложил на стол несколько мелких купюр, банковскую карточку и испарился.

— Во попал! — почесал затылок Валентин и невольно улыбнулся.

Ему действительно было смешно. Хозяйство в их доме вела Дашка. Она с удовольствием вила по своему вкусу их семейное гнездышко, и у «благоверного» о всяких мелочах голова не болела, но Дашка никогда не посягала на святое — не лезла в финансовые дела супруга. У каждого из них была карточка совместного доступа в объединенный семейный фонд, на котором лежало столько, что хватит еще лет на десять безбедной жизни, и у каждого из них были отдельные счета, которые рассматривались ими как карманные деньги. Похоже, с появлением в доме Жилы ситуация изменилась. Домовой решительно наложил свою мохнатую лапку на финансы, и до возвращения хозяйки дома на них уже можно было не рассчитывать.

Валентин сел за стол.

— Я тут приготовил все, что ты любишь, — сообщил домовой, опять проявляясь в воздухе.

Как оказалось, Валентин любил здоровую деревенскую пищу. Никаких изысков не было. Четверть самогона со стоящим рядом граненым стаканом, большая миска с картошкой в мундире, рядом солонка, огромное блюдо с салатом из свежих помидоров с огурцами, гренки, пирожки, блинчики, плошка со сметаной и неведомо откуда взявшийся, попыхивающий паром огромный самовар. А под носиком самовара стояла расписная фарфоровая чашка на блюдечке.

— Ты, до того как ко мне попал, где стажировался?

— Деревенские мы, — шмыгнул носом Жила.

— Это я уже понял. — Юноша решительно отодвинул в сторону стакан. — И ты думаешь, я все это съем? Не многовато ли для завтрака?

— Завтрак съешь сам, — изрек старую народную мудрость домовой, — обед раздели с другом, а ужин отдай врагу!

— Разбежался! В конторе сейчас, кроме Папы, никого из наших нет, а Папа мне теперь не друг.

— Почему?

— Потому что на целых десять дней без Дашки меня оставил. Так что не буду я делиться с ним обедом.

— Тогда ужин ему отдай, — посоветовал домовой.

— Еще чего?! Чтоб я свой ужин отдал врагу? Перебьется. Сам сожру.

С этими словами Валентин навалился на завтрак, но, как ни старался, умять смог только половину приготовленного Жилой, хотя все было очень вкусно. Готовить домовой умел.

— Спасибо! — отвалился от стола парень. — Я пошел.

— Куда?

— На работу. Начальство вызывает.

— Погоди, хозяин, — заторопился домовой. — Скажи сначала: хлев у тебя где?

— Чего? — опешил Валентин.

— Хлев, говорю, у тебя где?

— Зачем тебе хлев?

— А куда я все это девать буду? — кивнул на объедки Жила.

— На помойку, — решительно сказал парень. — Нет у меня ни хлева, ни коровника.

— И коровника нет? — выпучил глаза домовой.

— И коровника нет, и курятника тоже, если тебя это интересует. — Юноша затолкал в карман банковскую карточку и ссуженную на метро мелочь, поднялся. — Ну бывай, Жила, жди к ужину. Да, охрана моя уже разбежалась или все еще гуляет?

— Гуляет, — рассеянно махнул мохнатой лапкой Жила, горестно глядя на объедки.