Карманов пересказал второй раз, добавив немного подробностей. Сталин не подал виду, интересно ему или нет, мягко ходил по кремлёвскому кабинету, дымил и слушал. Берия вскипел мозгами, пытаясь сопоставить этот рассказ с тем, что было сказано на Лубянке. Путаться будет в показаниях - значит, врёт. И если совпадёт слово в слово - тоже ложь, заученная наизусть. Главчекист точно знал задолго до доктора Хауса - все врут. Кроме трупов, которые своё отобманывали. Нет, и мёртвые лгут, если оставляют документы, записки всякие. Жаль, не врежешь трупу в переносицу - говори правду, троцкист, бесполезно их пытать.
- Лаврэнтий, ты сам этому веришь?
- Поверять надо, товарищ Сталин. Гражданин Карманов, отчего Ленин умер?
- Болел долго. Говорят, сифилисом мучился.
- Видите, Иосиф Виссарионович. В газете про сифилис нэ писали. Человек десять в курсе.
Большевики задумались, глядя на всезнайку. Если он про ленинские гадости в курсе, отчего ему не иметь компромат на Сталина и Берию. Выведать информацию и расстрелять - так спокойнее. Шуркин копчик опять похолодел, и его владелец торопливо сходил с самого козырного туза.
- Товарищи, все мои знания о будущем обесценятся, как только вы начнёте действовать сообразно с полученными от меня сведениями. Но есть множество технической информации для авиаконструкторов и танкостроителей. Её вот так сразу не выложишь, это в процессе, постепенно вспоминается.
- Хитришь. А ведь ты даже нэ в Советском Союзе родился, в капиталистической России. Сейчас из кожи вон лезешь. Зачем тебе это? - Сталин прищурился и оценивающе посмотрел на студента. На полголовы ниже, а глянул сверху вниз - такое умеют лишь вожди вопреки законам физики.
- Что же мне делать? Я - русский. Положим, был бы грузином, белорусом, евреем. Что, к нацистам перебежать и им про критическую массу расщепления урана рассказывать? Разве рождённые в царской России не могут быть патриотами СССР?
Последней фразой, как ни странно, Карманов попал в точку. Сталин, Берия, Молотов, Каганович, Ворошилов и прочая советская элита родились, естественно, до 1917 года, происходя из той самой Российской Империи, которая в урезанном виде восстановилась после горбачёвских управленческих экспериментов. Троцкий тоже, хотя сейчас не лучший момент говорить о нём.
- Ладно, - махнул трубкой Сталин. - Да, чем про танки удивишь?
- На Харьковском паровозостроительном заводе работает конструктор Кошкин. Ему поручили делать колёсно-гусеничный танк, а он с товарищами другой проектирует, чисто гусеничный.
- Тэк. Заговор. Или саботаж. Преступная группа. Лаврэнтий, разберись.
- Так точно, товарищ Сталин.
- Нет! Послушайте! Танк очень важен для следующей войны.
- Такой хороший? - удивился вождь.
- Плохой. Нет! - студент, привыкший к общению лишь в скайпе и айсикью в духе "чмоки-чмоки", "убейся ап стену", "аффтар жжот" или просто рисовавший смайлики, впал в ступор. Как трудно вкратце объяснить двум грузинам, почему Кошкина не надо ставить к стенке! - Очень перспективный. Из него сделаем хороший, я знаю, как именно. В войне против Польши и Финляндии без него можно обойдёмся, а с Германией - самое то. И самоходную установку на его шасси. Нужно восстановить проект истребителей И-180 и И-185 Поликарпова, посадить хвостового стрелка на Ил-2, снять с производства ТБ-7, сделать реактивную турбину вместо ЖРД на Би-1, штурмовую винтовку под укороченный патрон, шноркель на подводных лодках, безоткатное орудие против танков, баллистическую ракету...
- Помолчи, а? Лаврэнтий, ты где выкопал этого всезнайку?
- В Орше, товарищ Сталин.
- Вах. Страна чудес. Александр, в твоём врэмени Белоруссия - капиталистическая?
- Нет, товарищ Сталин. Так и зовётся - белорусское чудо.
- Лаврэнтий, нэ спускай с болтуна глаз. Хоть одно слово где нэ надо скажет - с тебя спрошу.
- Будэт сделано.
Так Шурка Карманов, выпускник очень средней школы и отнюдь не отличник в вузе, получил в Москве жильё и охрану, по штату не меньше чем у Кагановича.
Материальные блага надо отрабатывать. Даже в Москве 1939 года, где людям внушали, что страна семимильными шагами несётся к коммунизму. Там всё будет на халяву или весьма доступно.
Доставленные к попаданцу авиаконструкторы выглядели как-то очень по-разному. И поступали соответственно. Поликарпов, амнистированный враг народа, по тюремной привычке сел на корточки и закурил бычок, бдительно зыркая по сторонам, словно ожидая вертухаев. Туполев зашёл, заложив руки за спину, и дисциплинированно стал лицом к стене. Петляков торопливо сорвал с головы зэковскую шапочку, прижал к впалой груди и робко произнёс: разрешите войти, гражданин начальник. Ильюшин и Лавочкин пугливо посмотрели на них, без иллюзий представляя неизбежное лагерное будущее.
Читать дальше