Игорь Мытько - Сестрички и другие чудовища

Пингвин смотрел с таким укором, будто О. не пригласил его на мальчишник.

— Да понимаешь, — смутился лейтенант, — она ещё не согласилась.

Пингвин вопросительно наклонил голову.

— Нет, — заторопился О. — я уверен! На все сто! Конечно, она скажет «да»… Только… А вдруг откажет?

На сей раз греческая абракадабра заняла всего полскатерти, но Эдуард почему-то выглядел расстроенным.

— Э-э-э… Теоретически это возможно… Но настройка… э-э-э… будет довольно сложной… чтобы перескочить ровно…э-э-э… на двести одиннадцать лет вперёд…

— Пусть не ровно! — сказала Ирэн. — Пусть на двести десять с половиной. Полгода они подождут, правда, девочки?

Девочки спорить не стали. Учёный набросал ещё несколько строк формул.

— Погрешность… э-э-э… получается относительно большой… Примерно… э-э-э… сто один процент.

— Это двести двенадцать лет? — уточнила Мари. — То есть их может выкинуть уже после появления бусины? Или в прошлый год?

Эдуард задумался. Ирэн замахала руками:

— Подождите! Им не нужно к следующей бусине! Им нужно в начало времён!

— Начало? — лицо Эдуарда приобрело обиженное выражение. — То есть к нулю? Но это же вырожденный случай!

Ирэн не успела толком разозлиться, как учёный одним движением ручки написал всего несколько греческих букв. Строка заканчивалась понятным даже Ирэн и Мари нулем.

— Выглядит просто, — осторожно обрадовалась Мари. — А тут какая погрешность?

— Никакая, — пожал плечами Эдуард. — Сто один процент от нуля равен нулю.

Пингвин смотрел строго, но дружелюбно.

— Ты прав! — согласился О. — Женщины любят решительных! Никаких колебаний! Вот сейчас прямо пойду и скажу! Пусть знает!

Собеседник одобрительно каркнул, потоптался на месте, что-то нашаривая на полу лапой, — и к ногам лейтенанта выкатилась праздничная бутылка «Советского шампанского» [38] Напоминаем, отель построен на месте советской антарктической станции. А русские всегда были мастерами заначки. .

— Спасибо, друг! — О. поднял бутылку, поправил очки и стремительно направился к выходу.

Он даже не заметил, что случайно зацепил ручку одной из холодильных камер, и на пол хлынул поток мороженой салаки.

— Но это же неинтересно! — чуть не плакал Эдуард. — Тривиальный, банальный и примитивный случай!

От горя он совсем перестал экать.

— Профессор Джексон вошёл в науку с формулой, которая занимает полмонографии, а я?! — Эдуард потыкал в коротенькую цепочку греческих закорючек. — Вот с этим?!

Ирэн в это время о чём-то оживлённо беседовала с Горгонами, так что Мари пришлось брать успокоение учёного в свои руки.

— Эдуард, — ласково начала она, — ну не расстраивайтесь, ну какая разница…

— Сто сорок три страницы разница! У Джексона на сто сорок три страницы длиннее!

— Ну и что?! — Мари напрягла эрудицию. — Вот у Эйнштейна вообще… «Е равно эм цэ квадрат»!

Эдуард заморгал сквозь две пары очков.

— Э-э-э… Ну да… И у Планка тоже… «Е равно аш ню»… И закон сохранения… «Е равно константе»…

«Какое непостоянное у них это “Е”, — подумала Мари, — равно всему на свете».

Но вступать в терминологические дискуссии не стоило, а то Эдуард рисковал снова вернуться в ботаническое состояние.

— Вот видите! Эйнштейн! Планк! И Эдуард! То есть… ой, а как ваша фамилия?

Но учёный, окрылённый примером гениальных предшественников, уже грыз ручку.

— Э-э-э… вот бы ещё парочку переменных сократить… тогда… э-э-э…

Ирэн оторвалась от Горгон и поинтересовалась:

— Ну?

— Сначала переживал, что у него короче, чем у Джексона. Теперь — что длиннее, чем у Эйнштейна, — доложила сестра. — А в целом работаем!

В ресторан вошёл лейтенант О. с шампанским и с порога заявил:

— Дорогая Ирэн! Я очень давно хотел сказать тебе это…

— Эврика! — обрадовался Эдуард и ловко вычеркнул две маленькие закорючки, заменив их одной большой. — Готово!

Сестрички склонились над исписанной скатертью. Эффектный выход лейтенанта остался незамеченным.

— Вы уже поняли, как перенастроить бусы? — наклонилась к Эдуарду Мари.

— Э-э-э… элементарно! — Эдуард перешёл от записей к зарисовкам.

«Надо было подарок купить! — запоздало сообразил лейтенант. — Брошку… или бусы». От волнения его руки начали ходить ходуном. Он понял, что если сейчас пойдёт за подарком, то всё.

— Ирэн! Мы должны быть вместе!

— Э-э-э… верно… Они должны быть вместе. Один… э-э-э… преобразователь помещаем в другой…