Максим Дубровин - Месть

Чалый звездолет, всхрапывая и тряся соплами, пятился от Гончих Псов. Даже не пятился, а скорее, стремительно отступал, неистово паля из обоих бластеронов в беснующуюся Стаю. То и дело один из Псов вырывался вперед и, азартно щелкая серво-клешнями, стегал противника импульсами гравитаторов. Пока мимо, но стоит кораблю хоть на мгновение оказаться в гравитационном поле, его мгновенно вырвет из субсвета и распылит в «медленном» космосе на фотоны.

Нуль-шишиги знали, кого посылать в погоню. Стая Гончих будет преследовать жертву до самого финала, каким бы он ни случился… тем более, что финал всегда одинаков. Дандо — лучший мастер преследования во Вселенной, и его Псы, натасканные на охоту в субсвете, никогда не подведут своего хозяина. Взяв однажды след, они его не оставят.

Гвардии космо-майор в отставке Кратокрил Граминеар, легочно-жаберный эльф, понимал всю гибельность своего положения, но изменить ничего уже не мог. Маленький «Грэй», не рассчитанный на межгалактические перелеты, сильно уступал Стае в скорости, и только мастерство пилота да маневренность кораблика до поры выручали экипаж. Но у всякого везения есть свои пределы, и эльф их давно исчерпал. Оставался только гиперпрыжок.

А ведь в начале все складывалось так хорошо…

Юварки Двоедушник застал Кратокрила в питательной «Орочьи Яйца» за дегустацией коктейля «Летающий Зомби».

— Скучаешь? — деловито и непринужденно осведомился он, будто и не было между ними никакой обиды. Не дождавшись реакции, заметил: — Отличная забегаловка, только название дурацкое. Кто его только придумал?

— Проваливай! — нелюбезно отрезал эльф, залпом осушая кварцевую емкость с напитком.

— Кто старое помянет — тому глаз вон, — жизнерадостно предложил Двоедушник, сверкая единственным подаренным природой сетчато-радужным органом. Принадлежал он к расе монокулярных василисков — одного из подвидов горгоноидов, так что шутка вышла та еще.

Василиск вскарабкался на высокий стул рядом с Кратокрилом и, откинув со лба непослушный гребень, положил руко-крылья на стойку.

— Два «Зомби», мне и моему другу, — громко проклекотал он, накрепко обвивая хвостом одну из ножек стула. Молоденький бородавчатый орк за стойкой покосился на эльфа и, не встретив возражений, включил шейкер.

— Это верно, — задумчиво протянул Кратокрил, — перед смертью выпить — самое то…

— Все еще дуешься? — на всякий случай спросил Юварки, мигнув единственным глазом.

— Нет, — честно ответил эльф, — но я клятву дал убить тебя при встрече.

— Клятва — это серьезно. И что, ничего нельзя сделать?

— А что тут сделаешь? Клятва — есть клятва.

— Первожабрами, небось, клялся? — уточнил Двоедушник.

— Ага, — убивать старого друга совсем не хотелось.

— Ну, тогда все в порядке, — хвост отцепился от стула и расслабленно закачался из стороны в сторону, а петушиный гребень налился кровью и гордо встопорщился. Только теперь стало понятно, как напряжен был василиск до последнего момента.

— Что в порядке-то? — Кратокрил уже нечего не понимал.

— Да то, чучело ты мое двоякодышащее, что все клятвы, обещания, долги и обязательства жабропоклонников обнуляются каждые сто лет, в день Протокапли! Пшик — и нету… Между прочим, об этом в вашем же «Кодексе» говорится.

Кратокрил попытался вспомнить это место из Кодекса, но ничего не вышло — последние триста лет он редко заглядывал в «Книгу Чести». Конечно, если Двоедушник прав — это здорово: и совесть чиста, и честь не замарана… и одноглазый приятель живехонек. Тем более, что в той давней стычке с гремлинами он все равно был не помощник, только под ногами путался. Удрал себе и удрал, без него управились. Чтобы не выглядеть невежественным в глазу василиска, эльф спросил:

— А ты уверен, что сто лет уже прошло?

— Спрашиваешь! — подбоченился Юрваки. — К гремлинам мы когда сунулись? В семьсот одиннадцатом от Последнего Пришествия Жаброматери. А сейчас какой? Восемьсот пятнадцатый! Просрочено! — отрубил он.

— Ладно, считай себя условно амнистированным… до первого «Кодекса Чести», который попадется мне в руки. Проверю, — Кратокрил пролевитировал к себе стаканы с готовым коктейлем и один из них протянул приятелю.

— За помилование! — Двоедушник с шипением выдохнул, и сделал здоровенный глоток. Кадык горгоноида дернулся, проталкивая обжигающую жидкость в желудок, и в ту же секунду огромный глаз выпучился, словно от дикой боли. Эльф невольно прищурился, чувствуя, как под этим взглядом немеет все тело, и рука отказывается держать стакан.