Сергей Шведов - Миндовг преткновения

— Вызывали, Збигнев Ромуальдович? — робко сунулся в бронированные двери Чеслав Казимирович Бонч-Асмоловский.

Могучий тяжелоатлет Кочмерек, заместитель главы администрации президента по идеологии, на этот раз не кивнул презрительно хлипкому Чесю на жесткий стульчик у входа в кабинет, похожий на танцевальный зал средних размеров, а громко хлопнул тяжеленной лапищей по столу, указывая на мягкое полукресло напротив него.

— Вызывал и уже давно, — недовольно буркнул толстыми губищами замглавы администрации.

— Так меня ваша секретарша не пропускала!

Замглавы рявкнул в микрофон:

— Гражина, я когда тебе велел вызвать этого чмошника… то есть секретаря союза писателей?

— Велели, Збигнев Ромуальдыч, да перед ним к вам всё шли особо важные персоны.

— Ладно, пролетели… — уже добродушней пророкотал густым басом замглавы и поднял суровые очи за очками в золотой оправе на трепещущего Чеся. — Это как прикажете понимать, творческая личность?

Он презрительно швырнул на стол перед Чесем бумажку со свирепой резолюцией главы администрации президента.

— Это-то-то… рецензия на роман начинающего писателя из бюро критики нашего секретариата.

— Ты хоть название романа прочитал?

— Да, рукопись называлась «Роковые страсти короля Миндовга».

— Ну и почему твои тупые рецензенты зарубили талантливую рукопись?

— Понимаете, Збигнев Ромуальдович, сюжет романа завязан на жгучей ревности короля к своему маршалку, который пользуется благосклонностью прекрасного юного пажа королевы.

— Сюжет как сюжет, дело житейское. Почему зарубили на корню юное дарование, я спрашиваю?

— Издательство союза писателей до сих пор не издавало книг в жанре гей-порно.

— Не издавало, так пусть издадут! Мы же идём семимильными шагами в Европу. Европейское гей-сообщество будет только приветствовать наше начинание. Пусть этот роман станет ещё одним, хоть и маленьким шажком в сторону европейской интеграции.

— Если бы только это, — замялся Чеслав Казимирович. — В рецензии есть возражения кандидатов исторических наук и особое мнение доктора тех же наук.

— Чем же они там недовольны?

— Юное… э-э-э… дарование утверждает, что с эпохи правления короля Миндовга — есть пошла земля литвинская.

— А разве не так? — пока ещё добродушно прорычал замглавы администрации по идеологии. — Ты хотя бы на стену посмотрел, инженегр человеческих душ. Кто у нас куратор политпроекта «Король Миндовг» среди творческих союзов, ты или я?

Чеслав с тоской посмотрел на стену, и пальцы его принялись не по своей воле складывать из рецензии бумажный самолётик. Рядом с государственным флагом и гербом висел портрет усатого мужика в грубой золотой короне.

В горле пересохло, язык прилип к гортани, а в груди все болезненней ощущалось стеснение. Налицо все явные признаки приближающейся наркотической ломки, хотя нарколог обещал ему ещё шесть лет назад не только стойкую ремиссию, а полную реабилитацию от полинаркотической зависимости.

Чесь с опаской и очень медленно скосил глаза на хозяина кабинета. В кресле Збигнева Ромуальдовича Кочмарека теперь сидел огненный демон, похожий на зубастые маски ламаистов, в которых они выплясывают в своих дацанах.

«Только бы он не заметил моего состояния», — промелькнуло в голове у бедного Чеся, которому до пенсии оставалось всего-то ничего — полгода с хвостиком. Он плеснул себе в стакан минералки из бутылочки на столе и остался доволен, что стакан не стучал по зубам.

— Учёные до сих пор не пришли к единому мнению, какие этнические корни были у короля Миндовга. Некоторые выводят его род из варяжской Руси.

— Всем давно известно, что он родом из литвинов или лютичей, — наставительно заметил замглавы администрации по идеологии.

— Э-э-э… это, простите, всё беллетристика наших писак. От франков, англов и саксов той поры остались записи на древнегерманских диалектах. От исторических литвинов — ни строчки. Всё только на древнерусском.

— Понятно, зловредные москали сожгли все, что связано с первым европейским монархом исторической Литвинии. И вообще больше нет никаких сомнений — литвинская государственность пошла от короля Миндовга.

— Простите, как-то получается, что где-то на обочине истории остались князья Рогволод и Всеслав Чародей, святые Ефросинья Полоцкая и Кирила Туровский.

— Это былинные фигуры, не надо их путать с реальными историческими персонажами. У нас нет достоверных исторических данных, подтверждающих их существование. Вся история Литвинии начинается с записей о литвинских князьях в иностранных хрониках.