Полной грудью вдохнув дразнящие обоняние ароматы, Дрессировщица поискала глазами барную стойку. За длинной изогнутой доской, плашмя положенной на внушительные пузатые бочки, восседал многорукий человечек, деловито дергавший за тянущиеся к нему со всех сторон лески, словно паук, плетущий паутину. Жикар уже некоторое время блуждал взглядом по потолку, с профессиональным интересом наблюдая за этим процессом. Сквозь кумар изредка проступала сложная система шестеренок и ферм, к которым крепились длинные манипуляторы и багры на подвижных шарнирах, ловко подносившие выпивку и подносы с закусками довольно галдящим посетителям. Каждая такая «рука», в свою очередь, соответствовала леске в ручке у расторопного «бармена».
Из титанов за стойкой высовывались начищенные водопроводные краны, рядом с компанейски позвякивающей на крючках питейной тарой всех размеров – начиная от ведрообразных и заканчивая миниатюрными, с наперсток. Ни одно из названий напитков, выведенных на емкостях подтекшей белой краской, не было знакомо Дрессировщице – кантина явно успела расширить перечень поставщиков.
– Рита! Девочка моя! Сколько лучей и рентген!
Хриплый басовитый оклик заставил девушку оторваться от созерцаний и повернуться к распахнувшимся дверям кухни, из которых величественно выплыл хозяин заведения – Шива и, заприметив новых посетителей, так и застывших при входе, гостеприимно раскинул руки. За свою тучность, гладкокожесть и многорукость – целых три пары, уютно покоящихся на необъятном животе, – легендарный шеф-повар кантины и получил свое прозвище.
– Привет, старый гурман. Рада видеть тебя в добром здравии. – Дрессировщица шагнула навстречу, и Шива заключил ее в свои многорукие объятия. – Это Жикар, мой компаньон и мастер на все руки.
– Па-ап, у нас опять приправа закончилась, – возникшая рядом с дородным поваром рыжеволосая девушка о шести руках вопросительно взглянула на родителя и улыбнулась гостям. Жикар поежился. – Рита, привет!
– Как же ты выросла! – улыбнулась Дрессировщица. Да, давненько она здесь не была.
– Роза, это не может подождать? – ворчливо поинтересовался отец. – Пусть хоть раз что-нибудь произойдет без моего участия.
– Ладно-ладно, я на кухне.
– Надеюсь, вы проголодались? Какими судьбами в наших краях? Увы, последние новости, которые мне довелось услышать, были не свежее болотной редьки после тушения. Рассказывайте, рассказывайте!
– Решили сменить обстановку на зимний сезон, работа закончилась, а деньжат, наоборот, подкопилось. Да и подустала я от Циркезонья, – ответила охотница, и Жикар согласно кивнул. Они давно условились никому не болтать об истинной цели их далекого путешествия. – А что тут у вас? Что за митинг у входа?
– Дележка, – пригласив гостей и примостившись на стул у свободного столика, шеф-повар откинулся на спинку, сложив на животе три пары рук. – Территориальные войны. Барук – местный авторитет, переживает не лучшие времена. Поставки угля и прочей горючки для «Ковчега», на котором он и выбился, стали падать. Из-за моря идут тревожные вести. Вдобавок моя пигалица хочет выскочить за сына егерского главаря, будь он неладен. А я как бы под крышей Барука, сама понимаешь – никак.
– Дети быстро растут. – Дрессировщица сняла старую ковбойскую шляпу и положила на столик перед собой.
– Чужие, – фыркнул в усы шеф. – У нас тут два враждующих лагеря. Да и мне такое родство вот где сидит. Своих вшей полная маковка. Самоходы брешут о заварухе в секторе Урановых Шахт. Много беженцев, а лодчонка у нас не резиновая, сама понимаешь.
– Мы как раз туда направляемся, – кивнула Дрессировщица.
– Вечно тебе не сидится. Всегда лезешь в самое пекло.
– Дочке нотации читай. А мне нравится, – собеседница упрямо тряхнула небрежно остриженным каре иссиня-черных волос.
– Чего ты там забыла?
– Дело, – уклончиво ответила охотница. – Так что с углем?
– Так вот, – продолжал Шива. – Когда кошелек стал уже конкретно худеть, Барук положил глаз на местный заповедник. Лес, охотничьи угодья, все дела. Начали потихоньку древесинкой да торфом разживаться, вот только местным это не понравилось.
– Местные? – Дрессировщица подняла брови, наблюдая, как подрагивает огонек в склянке-светильнике, над которым она водила пальцем.
– Егерская община, – кивнул Шива. – Сидели до поры, никого не трогали. Охраняли незараженный сектор, животину разводили. Потом, правда, лешаки приблудились, но на них там быстро управу нашли. Ну а как Баруковы хлопцы полезли лес вырубать, ощетинились, ясное дело. Пару раз уже людей не досчитались. Егеря отнекиваются, валят на лешаков – дикие, мол, так чего без спросу соваться. Но дураку понятно, откуда ноги растут, сами они хлопцев почикали, – шеф-повар вздохнул. – У многих здесь бизнес, включая меня. Поэтому от новой сделки много чего зависит. Барук выкупит часть егерских угодий на их выбор, а другие трогать не станет. Не знаю, чем все закончится, но заказ на банкет самый большой в этом сезоне, – глазки шеф-повара жадно блеснули, и Дрессировщица интуитивно поняла, что разговор переходит к сути. – Любимое блюдо Барука – слизень-короед тушенный в реакторе со скумрепками по-клаштарски.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу