Terry Pratchett - Мрачный Жнец (перевод Н.Берденникова под ред. А.Жикаренцева)

Он покинул спящий дом, сел на лошадь и взлетел.

Этот путь занял лишь мгновение, тогда как свету понадобилось бы три миллиона лет, чтобы преодолеть такое расстояние. Но Смерть путешествовал внутри пространства, там, где Время не имеет значения. Свет думает, что движется быстрее всех, но это не так. Он перемещается очень быстро, но темнота всегда оказывается на месте раньше и поджидает его.

В путешествии у Смерти были попутчики: галактики, звезды, ленты светящейся материи – все это, сливаясь в единую гигантскую спираль, вело к некоей отдаленной точке.

Смерть на своем бледном коне летел сквозь тьму, подобно легкому пузырьку, несущемуся по водному потоку.

И каждая река куда-нибудь да течет.

И вот внизу показалась равнина. Расстояние здесь имело не большее значение, чем время, но присутствовало ощущение огромности. Равнина могла находиться в миле или в миллионе миль от вас, и вся она была испещрена длинными долинами, расходящимися в разные стороны.

Смерть приземлился на равнину.

Он спешился и некоторое время стоял в полной тишине. Потом опустился на колено.

Смена перспективы. Покрытая гигантскими морщинами местность распространялась на колоссальные расстояния, но по краям она загибалась, превращаясь в кончик пальца.

Азраил поднял палец к лицу. Это лицо заполняло все небо, его освещало туманное свечение умирающих галактик.

Смертей – миллиарды, но все они являются воплощениями. Они – воплощения Азраила, Того, Кто Притягивает К Себе Все И Вся, Смерти Вселенных, начала и конца времени.

Большая часть вселенной состоит из темной материи, и только Азраил точно знает, кто там прячется.

Глаза, настолько огромные, что там могли бесследно потеряться целые галактики, обратились к фигурке, стоящей на огромной равнине кончика пальца. Рядом с Азраилом, в самом центре паутины измерений, висели, отмеряя ход времени, большие Часы. Звезды мерцали в глазах Азраила.

Смерть Плоского мира поднялся с колена.

– ГОСПОДИН, ПРОШУ ТЕБЯ…

Рядом возникли три прислужника забвения.

– Не стоит его слушать. Он обвиняется в превышении обязанностей, – сказал один.

– И в убийстве, – сказал один.

– И в гордыне. И в особо злостном выживании, – сказал один.

– И в заговоре с силами хаоса, нацеленном на свержение сил порядка, – сказал один.

Азраил удивленно поднял бровь.

Прислужники в предвкушении расступились.

– ГОСПОДИН, НАМ ИЗВЕСТНО, ЧТО МЫ ЕСМЬ ПОРЯДОК И МЫ ЕГО СОЗДАЕМ…

Выражение Азраила не изменилось.

– МЫ ЕСМЬ НАДЕЖДА. МЫ ЕСМЬ МИЛОСЕРДИЕ. И МЫ ЕСМЬ СПРАВЕДЛИВОСТЬ. НЕТ НИЧЕГО. ЕСТЬ ТОЛЬКО МЫ.

Темное, печальное лицо заполняло все небо.

– ВСЕ, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ, ЭТО МЫ. НО МЫ ДОЛЖНЫ ЛЮБИТЬ. ИБО ЕСЛИ МЫ НЕ ЛЮБИМ, ЗНАЧИТ, НЕ СУЩЕСТВУЕМ. А ЕСЛИ МЫ НЕ СУЩЕСТВУЕМ, ЗНАЧИТ, НЕТ НИЧЕГО, КРОМЕ СЛЕПОГО ЗАБВЕНИЯ.

НО ДАЖЕ ЗАБВЕНИЕ КОНЕЧНО. ГОСПОДИН, МОЖЕШЬ ЛИ ТЫ ДАРОВАТЬ МНЕ НЕМНОГО ВРЕМЕНИ? ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬ УТРАЧЕННОЕ РАВНОВЕСИЕ. ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ОТДАТЬ ТО, ЧТО БЫЛО ПОЛУЧЕНО. РАДИ УЗНИКА В БАШНЕ И ПОЛЕТА ПТИЦ.

Смерть сделал шаг назад. Выражение лица Азраила невозможно было прочесть. Смерть бросил взгляд на прислужников.

– ГОСПОДИН, НА ЧТО ОСТАЕТСЯ НАДЕЯТЬСЯ УРОЖАЮ, КАК НЕ НА ЛЮБОВЬ ЖНЕЦА?

Он чуть-чуть подождал.

– ГОСПОДИН? – сказал Смерть.

За время, которое занял ответ, успели развернуться новые галактики. Они покружились вокруг Азраила, как бумажные ленты, взорвались и исчезли.

А потом Азраил сказал:

Сквозь темноту к Часам устремился второй огромный палец.

Послышались яростные вопли прислужников, которые сменились отчаянным визгом понимания. А затем вспыхнули три синих огонька. Вспыхнули и исчезли.

Все другие часы, даже те часы без стрелок, что принадлежали самому Смерти, были лишь отражениями Часов. Отражениями, и не более. Они сообщали время вселенной, но Часы диктовали время самому Времени. Именно эти Часы порождали время.

А устроены Часы были так. На них было две стрелки. Большая – минутная и поменьше – секундная. Большая стрелка делала всего-навсего один оборот.

Стрелка поменьше, рождая на свет минуты, часы, дни, месяцы, годы, века и эпохи, беспрерывно крутилась по кругу; за ней, безнадежно отставая, гонялся свет. Но большая Вселенская стрелка делала всего лишь один оборот.

А потом механизм заводили, и она делала еще один оборот.

Смерть вернулся домой с горстью Времени.

На двери магазина зазвенел колокольчик.

Торговец цветами Друто Шест рассматривал букетик львиного зада и тут заметил, что между вазами с цветами кто-то стоит. Этот посетитель выглядел каким-то расплывчатым. Как бы там ни было, торговец мгновенно двинулся навстречу потенциальному покупателю, потирая руки.