Terry Pratchett - Мрачный Жнец (перевод Н.Берденникова под ред. А.Жикаренцева)

– Я бы хотел, чтобы о Волкоффе кто-нибудь позаботился. Ну, после того как я… Не могли бы вы взять его к себе?

– Э-э… – несколько неопределенно выразилась госпожа Торт.

– Но он же… – начал было Редж, но, поймав взгляд Сдумса, быстро заткнулся.

– Честно говоря, нам собака не помешала бы, – сказала госпожа Торт. – Я очень беспокоюсь о Людмилле. Она юная девушка, а по городу болтается столько странных типов.

– Но ведь ваша до… – снова открыл рот Редж.

– Редж, заткнись, – велела Дорин.

– Вот и договорились, – кивнул Сдумс. – Кстати, штаны у вас есть?

– Что?

– У вас в доме есть какие-нибудь штаны?

– Ну, я полагаю, что да. После покойного господина Торта осталась пара брюк, но почему…

– Да это я так, о своем, – отвертелся Сдумс. – Иногда меня заносит. Сам не понимаю, что несу.

– А! – обрадовано воскликнул Редж. – Я понял. Это на тот случай, если он…

Дорин сильно ткнула его локтем в бок.

– О, простите. Не обращайте на меня внимания. Я бы даже собственную голову давно потерял, если бы она не была пришита.

Сдумс откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Он слышал случайные отрывки разговоров. Слышал, как Артур Подмигинс спросил у аркканцлера, кто оформлял Университет и у кого они закупают овощи. Слышал, как казначей жалуется на то, сколько денег потребует уничтожение оживших ругательств, которым каким-то образом удалось пережить недавние перемены и поселиться в темноте под крышей. Напрягая свой идеальный слух, Сдумс даже мог услышать радостные вопли Шлеппеля в далеких подвалах.

Он здесь больше не нужен. Наконец-то. Мир больше не нуждался в Ветром Сдумсе.

Он незаметно встал и направился к двери.

– Пойду прогуляюсь, – сказал он. – Может, задержусь, так что не волнуйтесь.

Чудакулли вяло кивнул ему и снова повернулся к Артуру, который упорно втолковывал аркканцлеру, как переменится Главный зал, если использовать обои «под сосну».

Сдумс закрыл за собой дверь и прислонился к толстой холодной стене.

Да, оставалась еще одна проблема…

– Ты здесь, Один-Человек-Ведро? – тихо спросил он.

– а как ты узнал!

– Ты всегда где-нибудь рядом.

– хе-хе, немало ты здесь понатворил. да, а знаешь, что произойдет в следующее полнолуние!

– Знаю. И мне почему-то кажется, что они тоже это знают.

– но он ведь превратится в человека.

– Да. А она – в волчицу. А потом они будут превращаться обратно и совпадут.

– но что это за отношения между мужчиной и женщиной, если они могут проводить вместе только одну неделю из четырех!

– Вполне возможно, что они будут куда более счастливы, чем большинство людей. Жизнь несовершенна, Один-Человек-Ведро.

– это ты говоришь Одному-Человеку-Ведру?

– А можно задать тебе личный вопрос? – спросил Сдумс. – Мне просто необходимо знать…

– что!

– В конце концов, астральный мир снова принадлежит тебе, и никто не подслушает…

– хау!

– Почему тебя называют Один-Человек…

– и все! а Один-Человек-Ведро думал, такой умный волшебник, как ты, сам мог догадаться, в моем племени детей называют по тому, что мать увидит первым, выглянув из вигвама после родов, короче говоря, это сокращенный вариант «Один-Человек-Выливает-Ведро-Воды-На-Двух-Собак».

– Печальный случай, – покачал головой Сдумс.

– все не так уж и плохо, – ответил Один-Человек-Ведро. – жалеть нужно моего брата-близнеца, ему она дала имя на десять секунд раньше.

Ветром Сдумс ненадолго задумался.

– Только не говори, ничего не говори, дай я сам догадаюсь, – взмолился он. – Две-Собаки-Дерутся?

– Две-Собаки-Дерутся? Две-Собаки-Дерутся? – переспросил Один-Человек-Ведро. – ха! да он бы правую руку отдал, чтобы его назвали Две-Собаки-Дерутся!

Однако история Ветром Сдумса заканчивается не сейчас, если «историей» можно назвать все, что он сделал, вызвал и привел в движение. Например, в одной деревушке, что высоко в Овцепикских горах, где правильно исполняют народные танцы, принято считать, что человека нельзя назвать окончательно мертвым, пока не успокоятся волны, которые он поднял в мире, пока не остановятся часы, которые он завел, пока не выбродит поставленное им вино и не будет собрано посаженное им зерно. Временная протяженность жизни, как утверждают жители деревушки, – это лишь ось, вокруг которой вращается все бытие.

Шагая по туманному городу на встречу, которой он ждал с самого момента рождения, Сдумс чувствовал, что может предсказать, чем все кончится.

Это случится через несколько недель, в полнолуние. Своего рода дополнение или приложение к жизни Ветром Сдумса, который родился в год Знаменательного Треугольника в столетие Трех Блох (он всегда предпочитал старый календарь с его древними названиями; в новом календаре с его дурацкими цифрами Сдумс постоянно путался) и умер в год Причудливой Змеи в век Летучей Мыши. Умер в физическом смысле.