Сергей Лукьяненко - Остров Русь (сборник)

Вопреки задуманному стиль, выработанный в соавторстве, не похож ни на стиль Сергея, ни тем более на стиль Юлия. То же можно сказать и о вещах в целом. Стремясь поразить друг друга, овны Юлий и Сергей свалили в одну кучу все, что только могли, хорошенько перемешали, проварили и получили эдакое джеромовское «ирландское рагу». Одни будут есть его, не различая ингредиентов, другие же, более начитанные или более дотошные, то тут то там будут натыкаться на останки уже знакомых им блюд.

Кстати, о сравнении литературного произведения с блюдом. Откровенно вставная глава в «Маме» о семинаре кулинаров дала толчок тому, чтобы персонажи повестей стали узнаваемы для узкого «фэндомовского» круга. Только хорошо знающие Бориса Натановича Стругацкого узнают его в Бормотане, а в семинаристах-кулинарах — членов Ленинградского семинара молодых фантастов. Подобная же петрушка и с ВБО в «Острове»: боян Шнобель — писатель Носов, ткачев сын — само собой, Ткачев и пр. Другими словами, авторы, слегка «заигрались» и всунули в повествование многих своих друзей и знакомых, ничуть сие не оправдывая сюжетно. Единственное, что оправдывает их, — то, что тот, кто этих друзей и знакомых не знает, попросту ничего и не заметит, а уж тот, кто знает, — повеселится еще и над этим.

…Итак, работа над «Мамой» шла к концу, когда Сергей робко предложил написать еще что-нибудь. Дело в том, что написание «Мамы» вывело его из первого в жизни писательского кризиса и, более того — заставило параллельно писать собственный роман. Работа в соавторстве стала для него не то мощным допингом, не то легким наркотиком. В ответ на предложение Юлий заявил Сергею, что у него есть еще одна сюжетная идея. А именно: фэнтези на основе русского фольклора. Сергей заметил, что подобные попытки уже делались, но вообще-то — заманчиво. Тут же решили, что главными героями будут три богатыря. И моментально родилась параллель с тремя мушкетерами. Значит, нужен д’Артаньян. Ну кто же может им быть, как не Иван-дурак?.. Дальше — больше, и после превращения Ивана-дурака в негра стало ясно, что и эта повесть будет не серьезной, а пародийной, возможно, даже в большей степени, чем «Мама». Новая идея так захватила их, что ждать окончания «Мамы» уже не было терпения. Труд закончить ее взял на себя Сергей, освободив Юлия для создания плана очередной повести.

Через несколько дней план (примерно того же объема, что и первый) был готов. Но были в нем кое-какие сюрпризы. Странным образом в него вновь просочились Смолянин и Кубатай; отсюда следовало, что дело происходит вовсе не в прошлом, а в будущем, отсюда — идея русской фольклорной колонии в Африке и т. д. и т. п. И вот поначалу абсолютно самостоятельная вещь превратилась в косвенное продолжение «Мамы».

Если при написании первой повести Сергей и Юлий штудировали учебник истории для пятого класса средней школы (глава «Древний Египет»), то теперь — академическое издание русских былин. До сей поры они сталкивались с былинами лишь в их прилизанном хрестоматийно-школьном варианте. Но оказалось, что настоящие, исконно народные былины — совершенно иные. Оказалось, русский богатырь — не столь глобальная монолитная фигура, каким его представляют школьникам. Наоборот, врагов побеждают богатыри часто хитростью и обманом, с девицами красными, как правило, «венчаются» не в церкви, а «под ракитовым кустом», «зелено вино» потребляют немерено и т. д. и т. п… Короче, хулиганы какие-то, а не богатыри… Ну, не совсем так, конечно, но близко к тому.

Ни Юлий, ни Сергей не собирались «порочить национальных святынь». Наоборот, такие богатыри показались им человечнее, а соответственно и интереснее хрестоматийных. К тому же это добавляло повествованию пародийности и комичности.

Стилевой тон, как и в прошлый раз, задал Сергей. Но тут уже сразу пошло «соавторство» в полном смысле этого слова. Так сказать, «притерлись». В этой повести царит уже полный беспредел в смысле заимствований и цитат… Сплошная игра. Повесть писалась весело, и авторы надеялись, что так же весело она будет и читаться. Если «Мама» — повесть скорее подростковая, нежели взрослая, то «Остров» — наоборот. Вновь персонажи назывались зашифрованными именами друзей и знакомых. При этом некоторые персонажи позаимствовали у своих «крестных отцов» те или иные черточки внешности, характера или манеры поведения, некоторые же, кроме имени, не имеют с ними ничего общего. Большинство прототипов, конечно же, люди куда более забавные и глубокие, чем их литературные образы. Но авторы самокритично понимали, что широкие читательские массы не обязаны знать всех их друзей, и создавали в первую очередь литературные произведения — а не путеводитель по фэндому.