Терри Пратчетт - Эрик, а также Ночная стража, ведьмы и Коэн-Варвар

Он посмотрел на Эрика.

Эрик посмотрел на него.

У них за спиной Урглефлогга издал яростный рык, означающий “во-дурак-до-меня-толь-ко-дошло”.

— А сейчас? — спросил Эрик.

— Думаю, сейчас уже пора.

И они бросились бежать.

Ад был вовсе не таким, каким его ожидал увидеть Ринсвинд, хотя кое-где еще сохранились следы того, каким он некогда был, — ножные кандалы в одном из углов, выжженное пятно на потолке. Однако здесь было жарко — настолько жарко может быть в печи, в которой много-много лет упорно нагревали воздух…

Согласно некоторым предположениям, ад — это другие люди.

Данное мнение весьма удивляет демонов, которые всегда считали, что ад — это когда втыкаешь в людей всякие острые штуки, сталкиваешь их в озера крови и так далее.

А все дело в том, что демоны (как и большинство людей, кстати) не рассматривают тело отдельно от души.

Однако существуют пределы того, что можно проделать с человеческой душой при помощи, скажем, раскаленных докрасна щипцов, поскольку даже самые злобные и испорченные души способны осознать один простой факт: раз они лишены сопутствующего тела и нервные окончания отсутствуют как класс, значит, нет причины — ну, если не считать силы привычки — испытывать невыносимые муки. В общем, конец мучениям. Демоны тем не менее продолжали делать свое дело — тупость и безмозглый идиотизм составляют часть самого понятия “демон”, — но, поскольку никто не мучался, они тоже не получали от своей работы никакого удовольствия. Вся затея с Адом оказалась бессмысленной! Тысячелетиями Ад функционировал вхолостую.

Пока Астфгл, сам того не осознавая, не применил радикально новый подход.

Демоны умеют передвигаться между измерениями, именно там, в других измерениях, он нашел основные ингредиенты для весьма ценного изобретения — так сказать, озера крови для души. Учитесь у людей, говорил он высокопоставленным демонам. Учитесь у людей. Вы сами поразитесь, сколькому можно у них набраться.

Берем, к примеру, отель определенного типа, точнее, английский вариант американского отеля, причем организован он с присущим одним англичанам талантом взять что-то американское и извлечь из него то единственное, что в нем есть стоящего, так что в результате останется медленное “быстрое питание”, кантри-музыка и… ну, в общем, отель.

Бар сегодня закрылся рано. На самом деле он представляет собой всего лишь обшитый пастельно-розовыми панелями стол, на котором стоит придурошное ведерко со льдом. Этот “бар” установлен в одном из углов холла и откроется только завтра. Затем к общей картине следует добавить дождь и старый телевизор, который показывает единственный канал — причем это какое-нибудь региональное телевидение, без конца крутящее свою заставку. А еще в этом отеле имеется одна-единственная книга, оставленная предыдущей жертвой местного сервиса. Это одна из тех книжонок, на обложке которых фамилия автора выдавлена огромными золотыми буквами. Между автором и довольно скромного размера названием нарисованы роза и пуля. Половины страниц в книге не хватает.

А единственный на весь город кинотеатр демонстрирует фильм, в котором фигурируют субтитры и французские зонтики.

Представили все это? Отлично. Затем вы останавливаете время — но не переживания! — так что создается впечатление, будто ковровая пыль постепенно поднимается и поднимается, доверху заполняя ваш мозг, а во рту у вас возникает привкус, как от старого зубного протеза.

И это мгновение длится вечно. Вечность — это много дольше, чем от данной минуты до открытия бара.

После чего вы тщательно отжимаете получившееся и наслаждаетесь результатом.

Разумеется, некоторые из вышеперечисленных предметов на Плоском мире отсутствуют, но скука — это универсальное понятие, и Астфглу удалось добиться особенно эффективной скуки. Что это значит? Особо эффективная скука — это а) когда вы скучаете, хотя, по идее, должны веселиться и б) когда эта скука еще и денег вам стоит.

Пещеры, открывшиеся перед Ринсвиндом, были заполнены туманом и изящными перегородками. Время от времени из-за горшков с цветами раздавались вопли смертельно скучающих душ, но по большей части здесь царила жуткая, цепенящая тишина, производимая человеческим мозгом, который превращают в творог.

— Не понимаю, — удивился Эрик. — А где печи? Где пламя? Где, — с надеждой добавил он, — суккубы?

Ринсвинд уставился на ближайший экспонат.

Унылый демон (на чьей груди висела карточка, которая сообщала, что ее хозяина зовут Азаремот, Вонь Собачьего Дыхания и, кроме того, он искренне надеется, что читающий эти слова приятно проведет день) сидел на краю неглубокой ямы, в которой лежал прикованный к скале человек.