Антон Твердов - Реквием для хора с оркестром

— Вообще-то, — проговорила Анна, устало присев на краешек дивана, — это, Никита, свинство с твоей стороны. Мы же договаривались, что я приду к тебе и мы пойдем в Городскую картинную галерею. А ты… Напился! Никита, это же нонсенс!

Никита усмехнулся. Анна заканчивала филологический факультет государственного университета и привычно оперировала словами, которые в среде общения Никиты обычно не употреблялись. Эти самые слова Никита слышал от Анны так часто, что даже не пытался уточнить — что они, собственно, значат, догадываясь об их смысле как-то интуитивно.

— Нонсенс! — значительно повторила Анна и тряхнула великолепными золотистыми волосами.

Лежащий на диване Никита приподнял голову и огляделся, словно пытаясь увидеть где-нибудь в комнате этот самый загадочный «нонсенс».

— Посмотри на себя! — продолжала Анна. — Я вообще не понимаю, как можно так пить! Кроме того, что это… неприятно для окружающих, это еще и в конце концов очень опасно для твоего здоровья. Ты понимаешь, о чем я говорю…

— Мой сосед снизу с пятнадцати лет квасит, — отозвался Никита, — а до сих пор к себе шалав водит. Получается, сколько ни пей, все равно стоять будет…

— Я не об этом, — слегка покраснела Анна. — Какой ты все-таки циничный… Нет, правда, посмотри на себя в зеркало. У тебя вид, как у… бандита настоящего.

Никита снова усмехнулся, а Анна прикусила губу, поняв, что сморозила глупость, затронув действительно больную тему.

— Вот именно, — проговорил Никита, поглядев в потолок.

Он закрыл глаза и вдруг увидел себя — словно собственное отражение в зеркале — небритый, со свалявшимися светлыми волосами, которые вообще-то давно собирался обстричь, но все тянул со стрижкой, потому что Анне не нравилась его стандартная «бандитская» прическа. Голубые глаза — настолько пронзительные, что, по выражению той же Анны, как только Никита посмотрит прямо, в воздухе будто бы запахнет электричеством — голубые глаза запали глубоко в совсем недавно появившиеся темные круги, окаймлявшие подглазья. Нос, который Анна почему-то называла благородным, заострился и стал похож на хищный птичий клюв.

«Короче, та еще морда, — подумал Никита. — Как Анна сказала — бандитская. А куда деваться — что есть, то есть…»

Вздохнув, Анна ласково провела наманикюренными пальчиками по мускулистой груди Никиты.

— И не мылся ты давно, — негромко добавила она. — Разве так можно? Ох, Никита, что мне с тобой делать… Если бы я могла проводить с тобой больше времени, несомненно, ты бы изменился в лучшую сторону. А так — кто за тобой последит?

— Никто, — лениво хмыкнул Никита. — Сирота я. Папа на зоне сгинул, мать от пьянки умерла год назад. А я сам — бандит, как ты говоришь…

— Но ведь… — воскликнула Анна. — Ты помнишь о том, что мы с тобой решили?

Открыв глаза, Никита кивнул.

— Как только ты сможешь порвать со своей прошлой жизнью и стать настоящим, полноценным гражданином, — строго начала Анна. — Тогда мы и поженимся. Посмотри, какая сейчас жизнь за окном!

Никита послушно перевел взгляд на постеры с обнаженными красавицами, которыми он из-за жары заклеил свои окна.

— Давно прошли времена безысходности и всеобщей фальши, — вдохновенно продолжала Анна. — Государство, приближая нашу жизнь к стандартам западным и американским, делает все возможное, чтобы…

Никита с обожанием смотрел на разгоряченную собственной речью Анну, даже не стараясь понять общего смысла всего говорившегося. Анна вела свое выступление гладко, органично перемежая общие фразы и конкретные примеры, словно обращаясь не к Никите лично, а ко всему человечеству в общем. Никита вдруг вспомнил, как в случайном ночном баре к Анне пристал какой-то благообразный господинчик в клетчатом костюме — и Анна отшила благообразного несколькими гневными фразами, — так быстро, что Никита даже не успел залепить господинчику по морде.

— Если раньше люди пили от того, что их стремления были более чем неосуществимы, — восторженно говорила Анна, — то теперь каждый гражданин, способный трудиться и приносить полноценную пользу государству, — потенциальный миллионер!

«Как она говорит! — мысленно восхищался Никита. — Даже по телевизору такого не услышишь. А если… А если она будет первой русской женщиной-президентом! И правда! — мелькнула в его одурманенной алкоголем голове неожиданная мысль. — Первая русская женщина-президент — Анна Каренкина! То есть нет… К тому времени она уже будет Вознесенской. Президент!»