Сергей Шведов - Возвращение оракула

Погиб Скоков, кстати говоря, при невыясненных обстоятельствах в окрестностях села Горелова в тысяча девятьсот тридцать девятом году. То есть буквально через несколько месяцев после убийства Иванова. Сухарева эта информация, признаться, поразила. От своих молодых друзей он точно знал, что на контролируемой оракулом территории убить человека невозможно. В том смысле, что убитый там человек воскресает. А вот Скоков не только убит, но и, если верить документам, там похоронен в связи с распутицей и невозможностью вывезти труп в город. Над его могилой позднее был поставлен обелиск. Но перезахоранивать его на городском кладбище по просьбе родных не стали. Последнее обстоятельство только утвердило Василия Валентиновича в мысли, что Скоков не был убит, он просто сымитировал с помощью оракула свою смерть и, надо полагать, счастливо дожил до старости. Вопрос только, зачем ему понадобилось разыгрывать это представление? Числились ли за ним служебные упущения, захотелось ли ему просто уйти от греха подальше — об этом судить пока было трудно. Не мог Сухарев исключить также и того, что Глинский и Скоков все-таки добрались до сокровищ. Другое дело, что вывести их все им оказалось не под силу. Взяли, вероятно, только то, что можно было унести и легко продать. Но в таком случае, как загадочная диадема вновь оказалась в руках Иванова? Или он получил ее не от дедушки, как утверждал до сих пор?

Самым трудным оказалось отыскать сведения о потомках Ефима Федоровича Скокова, зато именно здесь Василия Валентиновича поджидала главная неожиданность. .Среди списка фамилий, не очень, правда, многочисленных, поскольку потомки Скокова не отличались плодовитостью, оказалась одна, хорошо знакомая Василию Валентиновичу. Вот уж не думал он, что поиски в архивах приведут его в кабинет человека, которого он знал не первый год.

Углов Константин Михайлович взглянул на вошедшего Сухарева довольно недружелюбно, но тут же спохватился и расплылся в одной из самых своих доброжелательных и обворожительных улыбок.

— У меня к тебе дело, Костя, извини, что отвлекаю от забот.

— Да какие у нас тут заботы, Василий Валентинович? Кругом сплошной беспредел и никакой законности. Вот уж никогда не думал, что буду состоять в прислужниках Демона Зла.

— Мы не прислужники, — поднял палец вверх Сухарев. — Мы агенты в стане врага. К тому же, я думаю, что эта история закончится с часу на час.

— Твоими бы устами да мед пить, Василий Валентинович, — усмехнулся Углов.

— Меня, собственно, вот какой вопрос интересует, Константин. Ты ведь знал Аркадия Семеновича Иванова еще до того, как увидел его труп?

— Как вам сказать? — Углов вильнул глазами в сторону. — Мы виделись пару раз мельком. Нас познакомил Рябушкин. Что же касается трупа, то я никак не предполагал, что обнаружу в старом доме, в обшарпанной квартире, столь обеспеченного человека. Просто в голову не пришло, что это может быть Иванов. Но потом, когда вы мне сказали, что его опознал Хлестов, я вспомнил, где его видел.

— У вас были деловые отношения?

— Я не понимаю, Василий Валентинович, чего ты хочешь. Да мало ли с кем меня сталкивала жизнь! Работа такая, тут за день десятки людей проходят перед глазами.

— По моим сведениям, ты продал ему одну очень ценную вещь.

— Ну и что? — вскинулся Углов. — Мне нужны были деньги. И я действительно продал Иванову одну безделицу, доставшуюся мне от бабушки. Это что, преступление?

— Нет, — пожал плечами Сухарев. — Просто, по моим сведениям, диадема досталась тебе не от бабушки, а от дедушки, который был сотрудником НКВД в далекие тридцатые годы.

— Мой дедушка погиб семьдесят лет назад, и я попрошу тебя, Василий Валентинович, не тревожить его память.

— О твоем дедушке вспомнил не я, Константин, это сделал компьютер. Ведь это ты столь блестяще сыграл роль следователя в устроенной оракулом постановке?

— Ну и что? — с ненавистью глянул на Сухарева Углов. — Мы все здесь играем дурацкие роли и делаем это не по своей воле.

— Все, кроме тебя, Костя. Кстати, почему у тебя столь странное прозвище в том мире — Хрипун?

Углов на вопрос Василия Валентиновича не ответил, он просто вытащил из кармана пистолет и нацелил его на оппонента:

— Это совсем не больно, Сухарев, и даже не смертельно. Правда, очнешься ты уже призраком.

— Зря ты это затеял, Костя. Оракул все равно не отдаст вам с Ивановым золото.

— А при чем здесь Иванов? — зло ощерился Углов. — Аркашка так и сгниет в этом виртуальном пространстве. Этот сукин сын меня обманул. Когда Анатолий Сергеевич упомянул о диадеме, мне сразу все стало ясно. Я вдруг понял, что упустил свой шанс, который дается раз в жизни. Ты можешь это понять, Сухарев? Другие купались в моем золоте, а я считал каждую копейку. Я упустил жар-птицу, которую держал в руках. А ведь я слышал от бабушки об этом оракуле. Но посчитал все это сказками.