Олег Синицын: Скалолазка и Камень Судеб

Я отстранилась от ледовой стены, насколько это возможно, чтобы не опрокинуться. Вновь посмотрела на темный прямоугольник, похороненный во льду. Черт возьми!

– Боевой щит, – произнесла я вслух.

– В самом деле? – открыл глаза Эрикссон. – Что, действительно щит?.. А надписи какие-нибудь на нем есть?

– Трудно сказать. Не видно… Хотя сидит неглубоко.

– Отстегните меня! – потребовал швед. – Немедленно отстегните! Я хочу посмотреть.

– Вы свалитесь.

– Не свалюсь! Отстегните, или я сделаю это сам!

Я отстегнула от крюка его поясной карабин, но привязала на короткий репшнур, как на поводок. Теперь ученый получил по пятьдесят сантиметров свободы вправо и влево, а я удовлетворилась тем, что если он соскользнет с площадки, то улетит не дальше вытянутой руки.

Эрикссон припал к щиту, исследуя его поверхность сантиметр за сантиметром. Я достала фотоаппарат и сделала несколько снимков. Белые вспышки пронзили лед, пучки света запрыгали по хрустальным недрам.

– Тут какие-то знаки! – удивленно произнес археолог и приказал нетерпеливо:

– Давайте, давайте попробуем его достать!

Глаза из-под горбушки шлема пылали страстью и детским упрямством. Археолог гладил льдину пухлыми ладошками.

Ветер ударил меня в бок, заставив прочнее упереться кошками в площадку. Где-то вдалеке прогрохотал гром. На капитанском мостике становилось неспокойно. Боцман, убрать паруса!

– Отойдите в сторону, Марк! – велела я, ухватив ледоруб двумя руками.

Археолог поспешно отстранился. Его глаза были влажными. То ли ветром надуло, то ли он действительно так расчувствовался, прикасаясь к священной древности. Все-таки пятый век!

Вонзила ледоруб в стену сантиметрах в десяти от края щита. После третьего удара кирка провалилась.

– За щитом находится полость? – предположил Эрикссон.

Я пожала плечами и принялась вырубать лед по контуру щита.

Осколки льда летели в стороны. В некоторых местах кирка опять проваливалась. Когда я прошла по контуру один раз, по расположению провалов сделалось понятно, что щит закрывает какую-то полость высотой в половину человеческого роста.

Я просунула ледоруб в одну из дыр и надавила на рукоять, как на рычаг. Лед треснул по намеченной линии. Изъятый из плена щит оказался в наших руках.

Сокровище было заключено в пластину из льда. Но не оно сейчас интересовало нас. Далеко не оно…

На месте вырубленного ледяного пласта осталось темное отверстие. Пока я перевязывала щит веревкой, чтобы спустить вниз, Эрикссон тайком обрезал свой «поводок» и скользнул в дыру. Я даже отругать его не успела за безобразное поведение.

Через секунду во льду вспыхнул свет – маленький археолог зажег ручной фонарик.

– Тут на стене какая-то надпись, – долетел его голос. – Прямо по льду вырезана! Вот это да! Пятнадцать веков хранилась…

Надо было торопиться. Еще можно пережить отборную брань, которой нас покроют моряки в шлюпке. Но черное небо над головой вскоре поднимет такую бурю, что пережить ее верхом на разваливающемся айсберге проблематично.

– Алена! Тут целый проход!

– Не может быть! – поразилась я, оставив щит и бросившись к археологу.

Влезла в тесное отверстие, придавив Эрикссона к стене. Но тот особенно не огорчился. В порыве исследовательской страсти вообще ничего не замечал вокруг.

– Смотрите! – Марк посветил вперед.

Полукруглый лаз уводил вниз, в недра айсберга. Швед попытайся нащупать лучом конец хода, но у него ничего не вышло. Ледяные стены исчезали в темной глубине.

– Что написано на стене? – спросила я.

– Пока не могу разобрать. Сфотографируйте это место, пожалуйста.

Я сделала два снимка, а когда повернулась к археологу, то обнаружила, что он по-прежнему светит в глубь прохода и жадно смотрит туда. Следующую фразу которую он произнес, я, в общем, ожидала:

– Алена, мы должны исследовать этот лаз!

Я вылезла из отверстия и вытащила за шиворот Эрикссона. Повернула его лицом к морю.

– Посмотрите вокруг! – сказала я. – Шторм уже начинается! Мы едва успеем спуститься в шлюпку и добраться до судна!

– Алена! Там могут оказаться такие древности, о которых и мечтать нельзя!

– А разломы, прорезающие айсберг? А фраза о том, что этот шторм будет для айсберга последним? Я это говорила? Нет! Это ваши слова, уважаемый доктор Эрикссон!..

Неожиданно обнаружила, что кричу на него. Мне сделалось стыдно, и я снизила тон:

– Если мы спустимся туда, океан похоронит нас вместе со всеми сокровищами, которыми набита эта ледышка.