Евгений Связов - Отчет 0 «Под летящий камень…»

Шварк! Я удовлетворенно посмотрел на глубокий багровеющий рубец, возникший в стальном монолите ворот, радостно рыкнул и, подхватил топор поудобнее и спустил панику с цепи.

Шварк! Шварк! Шварк! Шварк!

— Кто смеет нарушать покой почитателей великого и единого Солнца? — упал сверху густой бас. Ноги отнесли тело на пять шагов от ворот. Руки, выронив Крыло, нацелили арбалет на маленькое окошечко, распахнувшееся над воротами.

— Смерть ваша. — представился я и выстрелил. Не целясь, просто зная, что попаду.

Послушав приглушенный стенами Бум! и посмотрев на пламя, показавшее в окошечко длинный язык, я закинул арбалет за спину и подобрал топор.

Шварк! Шварк! Шварк!

Из окошечка выскользнули испуганные и яростные вопли.

Шварк! Шварк! Дырка. Толщина ворот — ладонь.

Я шумно вдохнул вкусного ионизированного с запахом железа воздуха и замахнулся.

Над головой раздался шорох. Камень под ногами вздрогнул. С грохотом. В спину пару раз что-то стукнуло. Посмотрев наверх, я увидел выползающий из-за кромки крыши край второго камня.

Уронить топор — выстрелить.

Почти вывалившийся камень скрылся в огненной вспышке, разросшейся вниз и по плоской крыше. Сверху вместе с дождиком осколков прилетели предсмертные крики, сменившиеся одиноким стоном.

Шварк! Шварк. Шварк Так. Полтора метра в высоту мне хватит.

Шварк!

Надо мной что-то щелкнуло.

Паника плеснула в ноги и отбросила тело на десяток шагов от ворот. Бочонок, весело трепещущий маленьким огоньком, грохнулся перед воротами и расплескался жидким пламенем. Коптящее жаркое пламя дотекло до моих ботинок и остановилось. Глазам было жарко. Только глазам, открытым щелью в шлеме.

Отойдя на пару шагов, я задрал голову на кромку крыши, по которой бегали сверкающий кольчугами фигуры. Одна с факелом. Подносит факел к бочонку в руках второй.

Уронить топор. Выстрелить.

Второй бочонок расплескал пламя по краю крыши, осветив пару бочонков с краю лужи, и по паре десятков людей, столпившихся у канатов, свисающих с крыши справа и слева.

Выстрел. Выстрел.

Оба взвода контратакующих групп скрылись в облаках огня.

Послушав вопли нескольких упавших человек, я закурил папироску и пошел к отошедшему на пару сотен шагов Сумраку. Паника потихоньку затухала, оставляя после себя вонючий дым головной боли.

Прибив дым парой глотков спирта, я скинул камуфляж, навьючил его на Сумрака и потопал обратно к воротам.

Шварк! Шварк! Шварк! Шварк-шварк-шварк!

Доспехи медленно нагревались. Горячий воздух нагревал тонкий подкольчужник, выпаривая ручейки пота, хлынувшие после первых же шагов по огненной лужице, доходящей до колен. Прорубив поперечную планку, я выбежал остужаться на прохладном ночном воздухе, покуривая у костра.

Бам! Сильный удар в грудь сбил меня с ног. Перекатившись через голову, я посмотрел на крышу, где занялась горючка из двух не брошенных в меня бочонков. Никого.

Маленькое окошечко в стене с лязгом закрыло ставни. Одновременно с его обнаружением. Через секунду темное пятнышко появилось выше и левее.

Выстрел. За мгновение за того, как сильный удар по шлему сбил меня с ног, я увидел, как огненный шар распустился на стене.

— Не попал! — устало констатировал я, поднимаясь. Головная боль, раздутая ударом по голове, медленно заполняла ноги и руки ленью.

— Кофейку бы! — помечтал я, поворачиваясь пойти к Сумраку попить винца.

Сумрака не было.

Увели! Или убили!

Последние слабые язычки паники вспыхнули и погасли.

Или отошел за бархан, чтобы не подстрелили.

Ноги сами перешли на тяжелую рысь и вынесли за бархан.

Темная куча у подножия с другой стороны бархана зашевелилась и блеснула удивленными глазами. Вздохнув, я спустился к Сумраку, снял фляжку и пошел обратно.

С вершины бархана открылся вид на поле битвы, на котором произошли некоторые изменения.

Ворота были распахнуты. В них и на крыше посверкивали кольчуги и кончики стрел арбалетчиков.

За лужицей огня высился крупный лысый дяденька в белом, окруженный пятком коренастых копьеносцев со щитами.

— Не стреляй, поговорим. — глухо попросил дяденька.

— Ладно. — вяло согласился я и начал набивать трубочку.

— Я — Гульгозен Глюген, старший Жрец Бога-Солнца, единого и великого, дающего силу всему живому, Кто ты, воин и чего ты хочешь?

— Я… это… — описав вылетевшим из пальцев факелом пару выразительных кругов, я ткнул им в трубку и продолжил облаком дыма: — … за своими женщинами. Теми самыми, что завезли сюда за полчаса до меня.