Рэй Брэдбери - Октябрьская страна (сборник)

– Мне это никогда раньше не приходило в голову.

– Ты о чем? – спросила Джулиет.

– Просто я сейчас подумала… Ведь на самом деле здесь, под городом, еще один город. Мертвый город, прямо тут, у нас под ногами.

Джулиет сделала стежок на белом полотне.

– Отойди от окна. Этот дождь как-то странно на тебя влияет.

– Нет, правда! Разве ты никогда раньше не думала о водостоке? Ведь он пронизывает весь город, его туннели – под каждой улицей, и по ним можно ходить, даже не наклоняя головы. Они ветвятся повсюду и в конце концов выводят прямо в море, – говорила Анна, завороженно глядя, как капли дождя за окном разбиваются об асфальт тротуара, как дождь льется с неба и исчезает, стекая вниз сквозь канализационные решетки на углах перекрестка. – А тебе не хотелось бы жить в водостоке?

– Мне бы не хотелось!

– Так здорово – я хочу сказать, если бы об этом больше никто-никто не знал! Жить в водостоке и подглядывать за людьми сквозь прорези решеток, смотреть на них, когда они тебя не видят! Как в детстве, когда мы играли в прятки: бывало, спрячешься, и никто тебя не может найти, а ты все время сидишь совсем рядом с ними в укромном уголке, в безопасности, и тебе тепло и весело. Мне это ужасно нравилось. Должно быть, если живешь в водостоке, чувствуешь себя так же.

Джулиет медленно подняла глаза от вышивки.

– Анна, ты моя сестра, не так ли? Ты ведь когда-то родилась, разве нет? Только вот иногда, когда ты что-нибудь такое говоришь, мне начинает казаться, будто мама в один прекрасный день нашла тебя в капусте, принесла домой, посадила в горшок и вырастила вот до таких размеров. И ты какой была, такой всегда и останешься.

Анна ничего не ответила. Джулиет снова взялась за иголку. Комната была совершенно бесцветной, и ни одна из сестер никак не оживляла ее серости. Минут пять Анна сидела, склонив голову к окну. Наконец она повернулась и, глядя куда-то вдаль, сказала:

– Наверно, ты подумаешь, что мне снился сон. Я имею в виду, пока я тут сидела и думала. Пожалуй, Джулиет, это и впрямь было сном.

На этот раз в ответ промолчала Джулиет.

Анна продолжала шепотом:

– Видно, вся эта вода меня как бы усыпила, и тогда я стала размышлять о дожде, откуда он берется и куда потом девается, исчезая в тех маленьких щелях у тротуаров, а потом подумала о резервуарах, которые глубоко внизу. И вдруг увидела там их: мужчину… и женщину. Внизу, в водостоке, под улицей.

– И зачем же они там оказались? – с любопытством спросила Джулиет.

– А разве нужна какая-то причина? – отозвалась Анна.

– Нет, разумеется, не нужна, если они ненормальные, – сказала Джулиет. – Тогда никаких причин не требуется. Сидят в своем водостоке, и пусть себе сидят.

– Но ведь они не просто сидят в этом туннеле, – проговорила Анна, склонив голову к плечу. Глаза ее двигались под прикрытыми веками, как будто она куда-то смотрела. – Нет, эти двое влюблены друг в друга.

– Бог ты мой, – усмехнулась Джулиет, – неужели это любовь загнала их туда?

– Нет, они там уже много-много лет, – ответила Анна.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что они годами живут вместе в этом водостоке? – с недоверием спросила Джулиет.

– Я разве говорила, что они живы? – удивилась Анна. – Нет, конечно. Они мертвые.

Дождь, словно дробь, неистово бил в стекло, капли сливались вместе и струйками стекали вниз.

– Вот как, – обронила Джулиет.

– Да, – с нежностью в голосе произнесла Анна, – мертвые. Он мертвый, и она мертвая. – Казалось, мысль ей понравилась. Словно это было интересное открытие и она им гордилась. – Он, наверно, очень одинокий человек, который никогда в жизни не путешествовал.

– Откуда ты знаешь?

– Он похож на людей, которые ни разу не путешествовали, но всегда этого хотели. Можно определить по глазам.

– Так ты знаешь, как он выглядит?

– Да. Очень больной и очень красивый. Ну, как это иногда бывает, когда болезнь делает мужчину красивым. От болезни его лицо становится таким худым.

– И он мертвый? – спросила старшая сестра.

– Уже пять лет. – Анна говорила мягко, ее веки то приоткрывались, то опускались, как будто она собиралась поведать длинную историю, которую хорошо знала, и хотела начать ее не спеша, а потом говорить все быстрее и быстрее, покуда рассказ полностью не закрутит в своем вихре ее самое – с расширившимися глазами и приоткрывшимся ртом. Но сейчас она говорила медленно, голос ее лишь слегка дрожал. – Пять лет назад этот человек шел вечером по улице. Он знал, что это та самая улица, по которой он уже много раз ходил и по которой еще множество вечеров подряд ему предстоит ходить. Так вот, он подошел к люку – такой большой круглой крышке посередине улицы – и услышал, как у него под ногами бежит река, понял, что под этой железной крышкой мчится поток и впадает прямо в море. – Анна слегка вытянула правую руку. – Он медленно нагнулся и поднял крышку водостока. Заглянув вниз, увидел, как бурлят пена и вода, и подумал о женщине, которую он хотел любить – и не мог. Тогда он по железным скобам спустился в люк и исчез…