Брэм Стокер - Гость Дракулы (сборник)

Тут издалека донесся еще один пугающий звук. Он напоминал чудовищно громкое шипение – громче, чем шипение пара. Казалось, то шипело целое стадо гусей. Потом раздался треск ломающихся веток и стволов подлеска и еще страшный шум, какого дети никогда прежде не слышали, – будто по земле волочили что-то очень-очень тяжелое.

И снова храбрый Сиболд встал между этим звуком и Мэй, а девочка опять прижала к себе младенца, чтобы защитить его от опасности. Тигр же встал и выгнул спину, как сердитый кот, готовый прыгнуть на того, кто сейчас появится.

И вот над вершинами деревьев появилась голова огромного змея, с разинутой пастью и маленькими глазками, которые горели, как огненные искры. Его челюсти были такие громадные, что, казалось, делили всю голову пополам, а между ними высовывался большой раздвоенный язык, с которого капал яд. Вслед за этой чудовищной головой появились огромные извивающиеся кольца тела змея, которым не было конца. Гад уставился на чудо-ребенка, и Мэй увидела, что крохотный младенец указывает пальцем на землю, будто приказывает змею лечь у его ног. Тигр издал низкое рычание, а после с довольным мурлыканием вернулся на свое место, чтобы наблюдать и охранять, а громадный змей осторожно подполз и свернулся на поляне, словно и он тоже собирался охранять чудо-ребенка.

В третий раз пугающий звук раздался с воздуха. Что-то захлопало громче, чем удары грома, и небо вдали потемнело: то пала на землю тень от распахнутых крыльев могучего стервятника. Птица плавно снизилась, и тигр опять встал и выгнул спину, готовясь прыгнуть ей навстречу, а змей приподнялся на своих могучих кольцах и открыл громадную пасть, будто вот-вот нападет.

Но когда стервятник увидел младенца, он тут же утратил злобность и завис в воздухе, опустив голову, словно в знак покорности. После этого змей опять свернулся в кольца и улегся, как раньше, тигр вернулся к своим обязанностям стража, а стервятник приземлился на поляне и тоже принялся охранять младенца.

Мэй и Сиболд с изумлением смотрели на прекрасного мальчика, которому покорились все эти чудовища.

И в четвертый раз раздался страшный шум – на этот раз с моря: плеск и шум волн, будто к берегу плывет нечто огромное. Оглянувшись, дети увидели двух чудовищ: акулу и крокодила. Хищники вышли из моря на сушу. Акула прыгала, била хвостом и скрежетала тремя рядами огромных зубов, а крокодил полз, переваливаясь на коротких кривых ногах; его ужасная пасть открывалась и закрывалась, а зубы щелкали.

Когда эти двое подобрались близко, тигр, змей и стервятник встали на защиту ребенка, но стоило чудищам увидеть младенца, как они тоже покорно поклонились ему и стали охранять: крокодил ползал по пляжу, а акула плавала вдоль берега взад и вперед, как часовой. Мэй же и Сиболд смотрели на прекрасного ребенка и не переставали удивляться. Они ждали, что же будет дальше.

И вот снова послышался ужасный шум, еще более пугающий, чем прежде, – рокот, доносящийся из самых глубин земли. Немного поодаль от детей вдруг появилась гора, вершина ее раскрылась, и оттуда с ревом, что был громче шума бури, вырвались огонь и дым. Громадные столбы черного пара поднялись вверх и повисли в небе, словно темное облако, раскаленные докрасна камни огромных размеров вылетали из кратера, падали обратно и исчезали, а по склонам горы текли потоки горящей лавы и вырывались гейзеры кипящей воды.

Сиболд и Мэй страшно испугались, и Мэй еще крепче прижала дорогого младенца к груди.

Грохот от пылающей горы становился все оглушительнее, густая огненная лава стремительно текла вниз, а над кратером появилась голова огненного дракона, чьи глаза походили на раскаленные угли, а зубы – на языки пламени. Тигр, змей, стервятник, крокодил и акула – все приготовились защищать чудо-ребенка. Но когда огненный дракон увидел мальчика, он тут же присмирел и покорно выполз из пылающего кратера. Огненная гора снова ушла под землю, лава исчезла, а дракон остался стоять на страже вместе с остальными.

Сиболд и Мэй удивились больше прежнего и смотрели на младенца с еще большим любопытством. Внезапно Мэй обратилась к брату:

– Сиболд, я хочу тебе кое-что сказать на ушко.

Мальчик наклонил голову, и она очень тихо прошептала:

– Я думаю, что этот кроха – Ангел!

Сиболд с благоговением посмотрел на ребенка и ответил:

– Я тоже так думаю, дорогая. Что же нам делать?

– Не знаю, – призналась Мэй. – Как ты думаешь, он не рассердится на нас за то, что мы зовем его крохой?