Дина Кей Ви - Солнце моей ночи

– Я понимаю. Но, милая, вечно же так нельзя. Просто на автомате заваривать себе чай, ложиться спать, есть, и мешать свои гребаные коктейли на своей гребаной работе! И больше ничего. Ах, да еще изредка плакать, но не потому, что тебе больно, а потому, что в организме застоялся избыток жидкости. Не проще ли просто пустить себе пулю в висок, и дело с концом?

– Я… пыталась… пустить пулю в висок.

– Ну и как? – Подруга даже ничуть не удивилась услышанному.

– Ничего не вышло, как видишь. Может, следует попробовать еще раз?

– Да нет, дорогая. По-моему, у тебя прекрасно все вышло, если слово «прекрасно» вообще уместно в этом случае. Не получилось убить себя физически – ты угробила себя по-другому. И все с этим как-то смирились. А я ждала, ждала, что ты все-таки вернешься. И, сейчас, я спрашиваю тебя, о твоих чувствах, потому что вижу, что в твоей непроглядной пустоте появилось что-то, что ты пытаешься уничтожить, выкинуть из себя. И ты боишься вопросов, потому что боишься признаться самой себе, в том, что ты уже не ходячий труп. Ты спрашиваешь меня: «Не попробовать ли мне убить себя?» А что спрашивать? Ты уже это делаешь, уничтожая в зародышевой стадии то, что поселилось в твоей драгоценной пустоте. И я хочу узнать: что же это такое там, что ты пытаешься уничтожить всеми силами истрепанной души. И не проще ли с помощью этого начать жить? Я спрошу еще раз, так что же ты все-таки чувствуешь?

– Боль, – не раздумывая, ответила Эля, – только боль.

– Весьма убедительно. Но, неправда!

– По-твоему, я лгу!?

– Да. Но только не мне, а себе.

– Можно подробнее?

– Ты не можешь чувствовать только боль. Боль не бывает одна, она всегда вызвана чем-то. Да, когда умер твой отец, или тебя оставил Вадим, в тебе была только боль, но она тоже была вызвана чувствами: любви, утраты, вины. Постепенно чувства ушли, и осталась только боль. Потом ушла и она и осталась лишь пустота. И ты решила, что пустота гораздо лучше чувств, потому что чувства, рано или поздно, вызывают боль. Но без этого нельзя, боль и горечь повсюду, и не ты одна это испытываешь. И вот теперь в тебе поселилось какое-то чувство, что, само по себе, для тебя не приемлемо. А потом, как это обычно бывает, оно принесло с собой боль. И неважно, что случилось и какого размера твое горе – ты сама раздула его, чтобы укутать свое чувство страданиями, а затем выдворить это все из своего сердца, гордо констатировав, что ничего кроме боли там ничего и не было. Суть в том, что самую сильную боль человек причиняет себе сам. Так, может, хватит уже себя накручивать и лгать самой себе? Все мы от чего-то страдаем. Как бы жестоко это не звучало, но ты не единственная, кто когда-либо чувствовал боль. Однако, мы в этом мире не для того, чтобы страдать.

– А для чего?!

– А это каждый решает сам. Тебе следует разобраться в себе, чтобы понять. Что ты чувствуешь? Ответь на этот несложный вопрос хотя бы самой себе, или я отвечу. Я не позволю тебе угробить себя еще раз, как бы больно тебе не было!

Элина была в растерянности. Она не знала, что сказать и что подумать. Она понимала лишь, что все, что на нее обрушила Лада – правда, которой она так боялась. Она хотела было что-то спросить, но подруга уже ушла, неслышно, как всегда.

Интересно и долго она уже так стоит одна как дура, изучая доски на полу, боясь пошевелиться, подумать, сказать что-либо?

– И перестань всего бояться, – мягко закончила разговор Лада уже за дверью.

Видимо не долго.

* * *

И мешать свои гребаные коктейли на своей гребаной работе.

Только и мешать то не для кого: «01:01» на часах, в «Жар-птице» ровно 00 посетителей. За весь вечер в баре побывали только три приятеля, которые судя по всему, не виделись много лет. Они весело и шумно отмечали свою встречу, но и они оставили это место уже минут как сорок назад. Пора закругляться. Девушка взяла ключи и направилась к двери. В сердце что-то тревожно дернулось. Ну вот, неужели она боится уже самостоятельно закрыть дверь.

«Да уж, как ни крути, а Лада права: что-то изменилось,» – призналась себе Элина, но развивать мысль не стала.

На самом деле, девушка вовсе не боялась, а напротив, страстно желала не только подойти к двери, но и выйти прочь из душного прокуренного помещения, вдохнуть ночную прохладу и окинуть взглядом прекрасные далекие звезды. Ну, хоть чуточку.

«Пожалуй, так я и сделаю, – решила девушка, – Но ведь в Темноярске это чревато летальным исходом? Чушь какая! Или нет?» – Эля стояла на полпути к двери и все никак не могла решить, что же ей делать.