Алена Сав - Избранная

– Спорьте дальше, а когда ты, Джастин, будешь готов, то позовёшь меня, – сказала я и ушла из гостиной.

Через час в мою комнату постучались.

– Входи, Джас, – сказала я.

– Никогда не любил, когда ты меня так называешь, – сказал Джастин, когда вошёл в мою комнату. – Я думал, что ты забыла это имя.

– Я никогда его не забуду, – улыбнулась я. – Так же я не забуду никогда, как ты мне сделал предложение, когда мы были молодыми.

– Это было триста лет назад. Как ты это помнишь? – рассмеялся Джастин.

– У вампиров хорошая память, – ответила я.

– Ну, да. Особенно, у такого хорошего, как ты.

– И не пытайся, Джас. Ты же знаешь, что вампиры не могут смущаться. А если и могли, то я бы не смутилась.

– Я всегда тебе удивлялся, – Джастин посмотрел на меня.

– Может, мы уже пойдём, а то у тебя уже глаза темные? – сказала я, направляясь к двери.

– А когда у тебя глаза темные, ты просто красавица, – он улыбнулся, следуя за мной.

– Ты хочешь, чтобы я сейчас сказала, что ты выглядишь красиво с темными глазами? – спросила я, усмехнувшись.

– Я был бы не против, – расплылся в улыбки Джастин.

– Перестань, Джас, и пойдём уже, – я окинула его равнодушным взглядом. Джастин последовал за мной.

Наконец-то, я утолила свою жажду, которая мучила меня в последние

дни. Мы не охотимся на людей так, как о нас говорят. После себя не оставляем города трупов, опустошенные кровью. Мы чистокровные вампиры, ценим и уважаем свой род. Мы не превращаем каждого человека вампира, не грязним свой род. Бывают исключения только тогда, когда ты безумно любишь человека и готов вечность провести с ним.

Во времена моего деда превращение человека в вампира было преступлением. Если у кого-то возникало желание о превращении, он должен был получить личное согласия главы клана. Если же это делалось без одобрения, то уничтожали и вампира, и его новообращенного. Сейчас другие времена, но вампиры остаются преданными своим законам.

И чтобы не превратить человека в вампира, нам приходилось прятать свои клыки, в которых хранился яд. Мы охотились аккуратно и незаметно. Одним ударом выключаешь человека, делаешь небольшой надрез, который не ведет к смертельному исходу, и наслаждаешься кровью. При этом вампир должен полностью себя контролировать. Если хоть на минуту потерять

контроль над собой, то можно высушить человека полностью. И чтоб такое не происходило, и чтобы человек мог очнуться и продолжать дальше свое существование, мы выпиваем немного крови, около литра. А чтобы насытиться, приходилось за вечер охотиться на человека три или даже четыре.

Сытые я и Джастин после охоты пошли прогуляться по городу. Все проходящие мимо люди, оглядывались нам в след. Наша белая кожа отличалась от людей, тем самым нас было трудно не заметить. Проходя мимо двух девушек, мы случайно услышали их разговор.

– Смотри, какой красавец, – сказала одна из девушек.

– Да и она тоже красивая, – подхватила другая.

– Красивая пара. Повезло им. Оба такие красивые, вот только кожа слишком бледная, как будто никогда на солнце не выходят.

Услышав это, Джастин улыбнулся мне.

– Мы хорошо смотримся вместе, – сказал он. – Даже люди это понимают, раз называют нас парой.

– Вампир с вампиром всегда смотрятся вместе хорошо, потому что они похожи, – сказала я. – И с каких пор ты начал прислушиваться к людишкам? Они же просто пища.

– Да ладно тебе, Джесс, – он обнял меня за талию. – Прожив сколько времени один среди этих людей, понимаешь, что они не такой уж и сброд, которым я считал их раньше, живя среди вампиров.

– Если бы ты не был моим другом, то я бы тебе голову оторвала, – я посмотрела ему в глаза, убирая его руку от себя.

Отстранившись от Джастина, мы пошли дальше. Всю дорогу мы шли молча. Джастин всё время смотрел на меня и улыбался, а я глядела лишь вперёд и ни разу не оглянулась на него.

– Что с тобой произошло? – спросил меня Джастин.

– Со мной ничего не произошло, – ответила я. – Тебе кажется, потому что мы уже сто лет не виделись.

– Нет, – поправил меня Джас. – Ты изменилась внешне, хотя вампиры не меняются. Твои глаза. Они стали светлей.

– Я никогда не замечала это, – пожав плечами, сказала я.

Как мои глаза могут поменяться? Ведь мы перестаем как-то вообще меняться во внешности. Чистокровные вампиры останавливаются во внешнем изменении после двадцати одного года. Превращенные останавливаются в том возрасте, в котором их превратили.

В эту минуту я забыла про свои мысли, потому что во рту пересохло.