Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть - Сумерки. Переосмысление (сборник)

– Да, очень. В следующий раз, когда Чарли соберется к Билли, я тоже попрошусь, – пообещала я.

Его усмешка стала шире.

– Было бы здорово.

– И еще раз спасибо! – с жаром добавила я.

Плетясь по каменистому берегу в сторону стоянки, я набросила капюшон. Первые капли дождя уже начинали падать, оставляя черные пятна на прибрежных камнях. Мы добрели до «сабербана», когда остальные уже забросили все наши вещи в багажник. Объявив, что спереди я уже сидела, я утрамбовалась на заднее сиденье вместе с Анджелой и Тайлером. Анджела смотрела в окно, Лорен извернулась и перегнулась через спинку переднего сиденья, требуя внимания Тайлера. А я просто откинула голову назад, закрыла глаза и изо всех сил пыталась ни о чем не думать.

Я сказала Чарли, что нас завалили домашней работой, а есть мне не хочется. Он не заметил ничего необычного в моем лице или голосе – видимо, потому, что увлекся баскетболом, а я, само собой, не понимала, что в нем такого особенного.

Поднявшись к себе, я заперла дверь. Перерыла вещи на столе, разыскала старые наушники, воткнула их в мой маленький плеер, нашла диск, который Фил подарил мне на Рождество. Это была запись одной из его любимых групп – на мой взгляд, многовато визга и басов. Вставив диск в плеер, я легла в постель, надела наушники, нажала воспроизведение и прибавила громкость, пока не заболели уши. Потом закрыла глаза, но свет по-прежнему мешал мне, и я накрыла верхнюю половину лица подушкой.

Я всецело сосредоточилась на музыке – пыталась разобрать слова, распутать сложный ритмический рисунок. К тому времени, как я прослушала весь диск в третий раз, я уже знала слова, по крайней мере, в припевах. И как только шумы перестали раздражать меня, с удивлением обнаружила, что эта группа мне все-таки нравится. Надо будет еще раз поблагодарить Фила.

Способ сработал. Думать под оглушительные ритмы было невозможно, на что я и рассчитывала. Я слушала диск раз, другой, третий, пока не начала подпевать всем песням, и наконец уснула.

Открыв глаза, я увидела знакомое место. Краешком сознания понимая, что вижу сон, я узнала зеленоватый свет в глубине леса. Было слышно, как где-то неподалеку волны бьются о прибрежные камни. И я поняла: выйду к океану – увижу солнце. Я двинулась было на звук, но откуда-то взявшийся Джейкоб Блэк схватил меня за руку и потащил в темноту, в самую чащу.

– Джейкоб, ты что? – спросила я. С перепуганным лицом он тянул меня изо всех сил, хотя я и противилась. В темноту мне не хотелось.

– Беги, Белла! Тебе надо бежать! – с ужасом шептал он.

– Белла, сюда! – я слышала голос Майка, доносящийся из мрачной чащи, но самого Майка не видела.

– Зачем? – удивлялась я, продолжая отбиваться от Джейкоба в отчаянной попытке выйти к солнцу.

Но Джейкоб вдруг отпустил мою руку, взвыл, затрясся, повалился в сумрачный подлесок. Он корчился на земле, а я в ужасе смотрела на него.

– Джейкоб! – закричала я. Но Джейкоб исчез. А на его месте возник большой рыжевато-бурый волк с черными глазами. Волк отвернулся от меня, потянулся в сторону берега, и шерсть у него на загривке встала дыбом, из-за оскаленных клыков вырвался низкий рык.

– Белла, беги! – снова раздался крик Майка за моей спиной. Но я не обернулась. Я смотрела на свет, исходящий со стороны берега.

А потом из леса вышел Эдвард: его кожа слегка светилась, глаза были черными и опасными. Он поднял руку и поманил меня к себе. Волк у моих ног зарычал.

Я сделала шаг вперед, к Эдварду. Он улыбнулся, показав зубы – длинные, заостренные.

– Доверься мне, – вкрадчиво произнес он.

Я сделала еще шаг.

Волк ринулся между мной и вампиром, целясь ему в горло.

– Нет! – вскрикнула я и рывком села в постели.

От резкого движения провод наушников натянулся и стащил плеер с тумбочки, плеер с грохотом упал на дощатый пол.

В комнате по-прежнему горел свет; полностью одетая и обутая, я сидела на кровати. Ничего не понимая, я взглянула на часы, стоящие на комоде. Половина шестого утра.

Застонав, я рухнула на спину, перекатилась лицом вниз, скинула ботинки. Но лежать было настолько неуютно, что уснуть я не надеялась. Перевернувшись на спину, я расстегнула джинсы и неуклюже выползла из них, оставаясь в лежачем положении. Теперь мешала коса, неудобный бугор на затылке. Я повернулась на бок, сорвала с косы резинку и быстро расплела волосы. И накрыла лицо подушкой.

Но это не помогло. Подсознание настойчиво подсовывало мне именно те образы, которые я с таким отчаянием гнала прочь. И теперь мне предстояло встретиться с ними лицом к лицу.