Сергей Арьков - Всем сосать!

Смыкая очи, Вася не ждал никаких сюрпризов. Он был уверен в том, что похотливая малолетка посрамлена и изгнана навеки.

Но он ошибся.

Его разбудила тряска и какая-то суетливая возня. Вася приоткрыл глаза, и тут же весь сон слетел с него полностью, сменившись ощущением всепоглощающего ужаса. Да, она вернулась! Всепоглощающая сосулька снова нагрянула в гости. И в этот раз она подготовилась к свиданию.

Заметив, что он открыл глаза, девчонка зловеще усмехнулась, а затем протянула руку и взяла что-то с перины. Вася сжался от ужаса, рассчитывая увидеть в ее руке кинжал, или шприц, или анальную пробку невыносимого калибра. Но все оказалось еще страшнее. Лолька подняла и показала ему ножовку по металлу.

– Нет! – простонал Вася. – Только не это!

Он бросился на сопливую истязательницу, и вновь его реакция оказалась недостаточно быстрой. Короткий взмах крошечной детской ручки уложил его на перину и прижал к ее поверхности неодолимой колдовской силой.

Лолька собрала свои длинные волосы в пучок, а затем ловко перехватила их резинкой, так что те образовали на затылке пышный конский хвост. После она достала откуда-то толстые кожаные перчатки и надела их на свои ладони. Вооружилась ножовкой, и нависла над Васиным пахом.

– Не надо! – разрыдался Вася.

Полотно пилы коснулось серебряной поверхности трусов. Раздался противный скрежет, отдавшийся во всем Васином теле. Лолька устроилась удобнее, упершись коленом в Васин бок, а вторую ногу поджав под себя. Затем приподнялась, навалившись корпусом на пилу, и приступила к делу. Полотно заскользило по трусам, с каждым движением все глубже вгрызаясь в металл защитного белья. Лолька громко и напряженно сопела. Пот катился по ее перекошенному напряжением лицу. Но в глазах малолетки горел дикий жадный огонь неистовой похоти. Васе стало по-настоящему страшно. Он понял, что недооценил глубину своей порочности.

Вспомнив сестру Марфу и ее благие советы, Вася попытался следовать им. Закрыв глаза, и стараясь не слышать скрежета полотна по металлу, он мысленно воззвал к богу. Он стал уверять его, что будет хорошим, что перестанет заниматься всяческим развратом и с головой уйдет в благотворительность. Построит приют для животных, или даже для людей…. Хотя, кому они на хрен нужны, люди эти, котики и собачки лучше – постгуманизм же. Создаст фонд помощи больным детишкам «Фельдшер Вася», и даже не станет красть оттуда все деньги, а только большую их часть.

Вася дошел до того, что принялся каяться в грехах, делая это без всякой пощады и предпочитая наговорить на себя, чем приуменьшить уровень своей порочности. Но в какой-то момент вдруг с ужасом осознал истину, явившуюся перед ним во всем своем потрясающем и безжалостном блеске – его никто не слушал. Он взывал в космическую пустоту, откуда даже на хер некому было послать.

Вася открыл глаза. Малолетка продолжала свое черное дело. Физические усилия давались ей нелегко. Она запыхалась и взмокла. Ее кукольное личико раскраснелось, пышный хвост золотых волос раскачивался из стороны в сторону.

Вася понадеялся на то, что все обойдется. В конце концов, если лолька всего лишь плод его больного воображения, бояться нечего. Не сможет же воображение распилить серебряные трусы. Пусть себе пыхтит и тужится. Не добраться ей, проказнице, до заветной карамельки.

Вдруг что-то громко щелкнуло, и с лолькиных уст сорвался торжествующий писк. Вася осознал, что ножовка не подвела малолетку. Его броня оказалась сокрушена.

Отбросив пилу, лолька, пыхтя и постанывая, стащила с него распиленный панцирь. Ей это стоило немалых усилий, поскольку весила она раза в три меньше Васи, а тот никак не пытался ей помогать. Но лолька справилась. Держа трусы перчатками, она подняла их, поморщилась, и бросила на пол.

Вася лежал на перине и беззвучно рыдал. Лолька подползла к нему, и торжествующе улыбнулась. Затем подняла руки, показав правой три пальца, а левой один. Вася прекрасно понял эту пантомиму. Счет обновился. Лолька снова перехватила инициативу.

– За что? – спросил он, глотая слезы.

Но лолька уже не слышала его. Она быстро стащила с жертвы штаны, и тут же взялась за дело. Сопротивляться ей было бесполезно – Вася уже усвоил это. Как бы он ни крепился, как бы ни приказывал своему корню жизни лежать и помалкивать, это не работало. На каждую его уловку у лольки была припасена контрмера. Вася пытался сосредоточиться на думах о высоком и чистом, а дьявольская малолетка начинала легонько касаться кончиком языка его трепещущей от возбуждения головки. Ощущения при этом возникали такие, что все высокое со свистом вылетало из головы.