Мария А. Петрова - Настоящая фанатка

– Значит, мотель у перекрёстка принадлежит твоим родителям?

Жилой район кончился, последние дома остались позади, парочка шла по безлюдной улице. Сью подумалось, что ей стоит вернуться, и что гулять с незнакомцем ночью не лучшая идея, но с другой стороны, Ричард не такой уж и незнакомец, в конце концов, она слушает написанную им музыку каждый день. Разве может он представлять угрозу?

– Он не совсем у перекрёстка, но да.

– Ты же родилась не в этом городе?

– Да… – личные вопросы насторожили Сью, но пока Рич не переходил границы, она не видела проблемы и охотно отвечала.

– А твои родители?

– Оба из Портленда… Вроде.

– Ты крещёная?

– Нет, вроде нет.

– Вроде? Твои родители не католики?

– Вроде как католики, матушка держит на прикроватной тумбочке библию, но я не видела, чтобы она ей зачитывалась. А про своё крещение я никогда не спрашивала.

– Интересно…

Ричард закончил допрос и снова замолчал. Сью обернулась на светящиеся далеко позади огни домов.

– Может, вернёмся?

– Возвращайся, – равнодушие Ричарда больно кольнуло девушку.

– Что, одна? – в памяти всплыли пугающие дети и оскал огромного пса.

– Ага, – Рич улыбнулся и провёл языком по клыкам, в купе с гримом, выглядело очень натурально. – Но я не откажусь от твоей компании.

– А куда ты идёшь?

– К перекрёстку, конечно же, в полночь там будет представление!

Возвращаться одной в темноте совсем не хотелось, а от перекрёстка до мотеля родителей можно дойти за несколько минут, а оттуда уже позвонить.

“Анна! Интересно, пришла ли она?” – поздно забеспокоилась о подруге Сью, ей стало совестно, что она совсем позабыла о ней, развлекаясь на вечеринке.

– Красивое небо! – Ричард вскинул голову, Сью повторила за ним, хотя прекрасно знала, что увидит то же самое небо, что и обычно.

– Гости мотеля часто говорят, что у нас здесь хорошо видно звёзды.

– Не слышу восхищения в голосе. Не любишь звёзды?

– Они же все одинаковые! Звёзды и звёзды.

Сью поняла, что сейчас самое время завести разговор о Брендоне, раз уж Ричард готов болтать на столь банальные темы, как небо, звёзды и прочая малоинтересная чепуха.

– Как давно ты знаком с Брендоном?

– Ах, Брендон, – Рич клацнул зубами. – Чуть больше года.

– Вы выбрали его на кастинге или что-то в этом роде? Как он попал к вам в группу? – у Сью оказалось очень много вопросов, в голове у девушки уже щёлкнуло: даты сошлись, Брендон перестал писать ей как раз чуть больше года как. – Вы же записывали первые альбомы с твоим вокалом, зачем вам понадобился ещё один солист?

Ричард ускорил шаг так, что Сью едва поспевала идти с ним наравне, но не сдавалась, ей хотелось знать всё.

– Просто так. Можешь считать, что Октава подобрала его с улицы. Жалко ей стало.

– Значит, в вашей группе все решения принимает Октава?

– Нет, что за бред! Ладно, считай, что у нас с ним общая травма детства. Если бы Алекса подготовилась к интервью хоть вполовину так же хорошо, как ты… – Ричард снова ускорился, и теперь Сью приходилось почти бежать. – Почему ты не спросишь прямо?

– Что?

– Ты хочешь знать, почему Брендон перестал присылать тебе дурацкие письма?

– Он что тебе всё рассказывал?

– Ему и не нужно было, у Брендона на лбу всё написано, а Октава ясно дала ему понять, что любая связь из прошлого – его слабость. Когда ты пискнула на интервью, всё стало очевидно.

– И что? Что теперь? Вы напишите альбом и уедете? Почему вы вообще выбрали этот город? – едва дыша, Сью всё равно не отставала.

– Октава заметила за нами хвост и решила, что битва гадюки с жабой будет нам на руку.

– Гадюки с жабой? Что ты вообще несёшь?! – Сью поёжилась от внезапного порыва ветра.

Снова сбавив темп, Ричард заулыбался, он опять странно вдохнул принюхиваясь. Девушка внимательно следила за действиями спутника и выпалила:

– Ты порой выглядишь, как чудило!

Тут же закрыв рот ладонью, Сью отступила, ей совсем не хотелось грубить, но сказанное не вернёшь. Рич же нисколько не обиделся, он снял длинный чёрный плащ с красной подкладкой и накинул Сью на плечи.

– Не подумай лишнего, просто в нём неудобно. Потом постираешь и вернёшь. А теперь тихо, будь лапочкой и не произноси больше ни звука.

От возмущения щёки Сью надулись, и она уже открыла рот, чтобы сказать гадость куда похуже обвинения в чудачестве, но сосредоточенное лицо Ричарда и напряжение, пронзившее всё его тело, заставило девушку передумать и оставить ругательства при себе.