Александр Слепаков - Порно для маленьких

Но она в обтягивающих джинсах до колен, зеленой майке, стрижка короткая, волосы черные, кожа очень белая. Этот контраст сразу бросается в глаза.

Ни капли не растеряна, чувствует себя совершенно свободно, заговаривая с молодым человеком. И разговор начинается с вопроса, скорее относящегося к жизни взрослых, а не подростков, которые, кстати, и не выглядят старше своих лет.

– Где тут можно покурить? – спрашивает Марина Шульман у Бориса, которого сразу выделила из среды идущих по своим важным делам студентов и преподавателей. Борис никуда не шел, он стоял у окна и смотрел на улицу.

Ей показалось, или это на самом деле было так, Борис чем-то отличался от других заполняющих коридор людей.

А он смотрел в окно и чувствовал, что происходит какая-то странная вещь, причем это явно связано с недавно проявившимся к нему интересом со стороны летучих мышей.

Ведь он эту улицу знает с детства. А сейчас улица выглядит так, будто ее пространство состоит из нескольких пространств, и специально для Бориса они слегка сдвинулись, обнаруживая тем самым свое существование. И сразу вернулись на свои места. Но Борис успел увидеть. И теперь ждал, не повторится ли это. Но улица упорно изображала безразличие, ее не интересует, что там Борису показалось.

Первое впечатление от Марины Шульман было у него такое, что с ее пространством тоже что-то не так. Она в пространстве прорисовывается как-то неестественно четко. Как будто ее дополнительно обвели черным карандашом.

– А еще, – сказала она, – будет отлично, если ты составишь мне компанию. Я собираюсь поступать на следующий год, и ты мог бы мне рассказать про вступительные экзамены. И кроме того… ты очень славный и мне нравишься.

Ты тоже мне очень нравишься, подумал Борис, но не сказал вслух. Ведь она и так это видит и понимает. Она, действительно, видела и понимала.

Она принадлежит к расе маленьких людей. Папа рассказывал, что бывают такие расы. Живут там, где можно спрятаться от больших людей. В тропических лесах, в горах. Это первое сходство с летучими мышами. Второе сходство – возможность понимать друг друга, не произнося слов. Все важное и так понятно.

Они сидели вместе на подоконнике, на лестнице и курили. На лестнице можно было курить, но, как оказалось, нельзя сидеть на подоконнике. Уборщица накричала на них, намекая на их моральную неустойчивость.

Борис воспринял крик спокойно. От отца он слышал, что женский крик надо воспринимать в какой-то степени как детский. В доме, впрочем, он никогда ни женского, ни мужского крика не слышал. Только детский, в основном свой собственный, сестра была тихим ребенком.

Но Марина Шульман сама была женщиной. А ее папа, инженер-химик, владелец большой фирмы, торгующей бытовой техникой и не бедный человек. И она привыкла, что к ней относятся с уважением. Поэтому ей показалось, что на нее наорали слишком по-хамски. Встав с подоконника, она посоветовала уборщице заняться собственной личной жизнью и не комментировать чужую. Уборщица, принимая во внимание свои возраст и внешность, страшно возмутилась выражением «личная жизнь» применительно к ней. Восприняла, как неприличный намек и глубокое оскорбление. Распустились, пороть их некому! Личная жизнь, вы слышали? Совсем совести нет!

Она потребовала, чтобы Марина Шульман назвала свою фамилию. Марина Шульман сказала, что ее зовут Тина Тернер. Уборщица не удивилась странной фамилии, решив, что девушка с Кавказа. Тем более черненькая. Она записала фамилию на обрывке бумаги, и пошла жаловаться на Тину Тернер в деканат.

Марина Шульман пригласила Бориса в гости. И вот он сидит напротив. Она пригласила Бориса, честно предупредив, что отца не будет дома. Борис пришел. Пусть пеняет на себя.

Она не стала, как радушная хозяйка, предлагать угощения, просто налила в стакан вина и поставила перед ним. Он сидел в кресле, она – напротив, на диване. Окна плотно зашторены, горит лампа. На столике, как уже было сказано, стакан вина для Бориса, такой же и для самой Марины Шульман. Сигареты, зажигалка, пепельница. Не звучит музыка. Борис, по мнению Марины Шульман, пришел сюда не для того, чтобы слушать музыку. Вообще здесь не филармония.

Что в нем такого, что так задевает Марину Шульман? Обычный Борис. Таких Борисов, наверное, много. Среднего роста, средней спортивности. Ничем не выделяется. Улыбается сдержано, но не скованно. Дали вина – пьет вино. Положили на стол сигареты – взял себе и закурил. Молчит, но в его молчании нет неловкости.