Array Коллектив переводчиков - Клыки. Истории о вампирах (сборник)

– И что такой парнишка забыл на улице в этот вечер? – спросил Марли, сопровождая слова совершенно детским смешком.

– Сбежал откуда-то, – угадала Датч. – Верно? В такую погоду только беглецы отважатся путешествовать автостопом.

Сол кивнул. Для родителей ранчо «Котре» официально называлось «исправительным и оздоровительным учреждением на открытом воздухе», но на самом деле было настоящим концлагерем, где подростков отучали от наркотиков с помощью тяжелого физического труда и армейской дисциплины. Сол попал туда в наказание за курение травки и пару кристаллов метамфетамина – а как еще прикажете ему развлекаться? Родители ведь не спрашивали его мнения, переезжая из Нью-Джерси в Айову.

От движения и жары его потянуло в сон. На ранчо его, как заключенного, поднимали ни свет ни заря, и к вечеру он без сил валился на жесткую кушетку. Но и тогда никто не гарантировал, что ему удастся поспать. Время от времени проводились ночные проверки, когда так называемые «вожатые» подкрадывались к спящим. Если ты не просыпался – тебя на час отправляли мыть полы. Сол быстро научился просыпаться от малейшего скрипа.

– Вы, случаем, не маньяки? У вас тут тесаки нигде не припасены? – спросил он.

Брат с сестрой рассмеялись. По крайней мере смех Датч был нормальным.

– Нет, что ты. Ничего подобного.

Правая рука Сола зачесалась, и он потер ее через пальто. На ранчо он получил столько синяков и ссадин, что и не счесть. Ладони покрывали мозоли и волдыри.

– А где твой заплечный узелок? – Марли дернул Сола за потрепанный воротник. – Мне всегда нравились мультяшные бродяги с узелками.

– Да, я смотрю, ты налегке, – подхватила Датч.

Сол слишком устал, чтобы пожимать плечами.

– Так быстрее.

Говоря по правде, когда родители привезли Сола на ранчо, мучители-надзиратели поместили почти все его личные вещи под замок. Он не слишком-то об этом жалел. Что там говорят о людях с пустыми карманами?

Посмотрев в окно, он грязным ногтем колупнул дешевую тонировочную пленку. Мысли о свободе пьянили его.

– Теперь могу куда угодно отправиться, – прошептал он.

Первоначальный план подразумевал возвращение в Джерси, но теперь с тем же успехом можно было просто постучаться в родительский дом. Солу некуда было податься, и он весьма переживал по этому поводу. Он не мог представить себя в каком-то конкретном месте, словно дождь начисто смыл его способность фантазировать. Когда новые знакомые его высадят, останется лишь ждать следующую машину. И по новой.

– Мы бывали и «где угодно», – на этот раз холодные, будто сосульки, пальцы Марли принялись теребить свалявшиеся волосы Сола, – и между этими местами.

Сол напрягся. Когда ты гей, ты всегда примеряешься к другим парням. Что если Марли тоже? Даже когда ты оказываешься прав, все равно удивляешься. К Солу уже давно никто не притрагивался. Оказаться в бараке с подростками-натуралами, не брезгующими гомосексуальными связями, для кого-то может быть мечтой, но на деле после нескольких дней полевых работ ни у кого не оставалось сил ни на что, кроме хвастовства о прошлых постельных успехах. А спустя пару недель ты уже готов был себе могилу рыть, и все воняли так, что даже приближаться к озабоченному натуралу было опасно.

– Расслабься. Не порти о себе впечатление, – сказала Датч, проводя пальцем по зубам, будто желая удостовериться, что они чистые.

Сол заметил, что на ее ногтях не было лака, а на пальцах – ни одного кольца. Нетипично для богатой девушки. Она обходилась одной лишь улыбкой.

Пока Сол чесал руку, холодные пальцы Марли забрались ему под воротник.

– Значит, ты у нас скромняга?

Сол считал, что «скромняга» не про него. Он, скорее, был любопытным и беспокойным. Как еще себя вести, когда незнакомец ласкает твою шею?

Его правая рука отчаянно зудела, словно под кожу забрались злые муравьи и принялись рвать нервы жвалами. Сол закатал рукав, но это не помогло. Рука буквально горела, будто облитая кислотой. Он начал стягивать пальто и едва не оторвал рукав.

Брат с сестрой опять рассмеялись.

– А ты времени зря не теряешь! – воскликнул один из них, но Сол даже не обратил внимания, кто.

Когда у него наконец получилось оголить руку, боль прошла. На бледной коже отчетливо виднелась татуировка – витиеватая надпись на иврите. Затея сделать татуировку в виде тфилина [2] Тфилин – элемент молитвенного облачения иудея, состоящий из двух черных коробочек из кожи животного, содержащих написанные на пергаменте отрывки священных текстов. Тфилин закрепляется на голове и руке с помощью черных кожаных ремешков. – Прим. перев. казалась ему гениальной. «И да будет тебе это знаком на руке твоей». В детстве он часто видел, как его зейде – дедушка – по субботам обматывал руку ремешками, от чего комнату наполнял запах кожи. Зейде рассказывал, что в маленькой кожаной коробочке хранятся волшебные слова.