Лара Эдриан - Полночный поцелуй

Тиган самодовольно рассмеялся:

– Расслабься. Не стоит так нервничать. Твоя женщина меня не интересует.

– Держись от нее подальше! – рявкнул Лукан и повернулся к остальным воинам, не скрывавшим своего удивления. – И вас она не должна интересовать, понятно? Габриэлла Максвелл находится здесь под моей личной защитой. Но она и меня перестанет интересовать, как только отправится в Темную Гавань.

Лукану потребовалось около минуты, чтобы успокоиться и не схватиться с Тиганом. Вероятно, когда-нибудь это случится, но не сегодня. Лукан не винил Тигана за его нападки. Если тот и превратился в циничного ублюдка, то Лукан ему в этом сильно помог.

– Ну а теперь мы можем вернуться к делу? – проворчал Лукан, давая понять, что более не потерпит издевок. – Мне нужна информация об этом логове.

Тиган выложил все, что ему удалось узнать о предполагаемом убежище Отверженных у пристани, и предложил план действий. И хотя Тиган раздражал Лукана, тот счел разумным приберечь свою злость для настоящего врага.

Но если он снова случайно окажется рядом с Габриэллой, все его серьезные рассуждения о долге утратят значение. Прошло часа два с тех пор, как Лукан оставил ее одну в спальне, но она не выходила у него из головы. От одного только воспоминания о ее мягком, соблазнительном теле он чувствовал возбуждение.

А от мысли, что он причинил ей боль, начинало неприятно сосать под ложечкой. Габриэлла оказалась надежным союзником и скрыла его слабость от воинов. Она оставалась с ним всю ночь, помогала справиться с тяжелым приступом, нежная, любящая – о такой женщине можно только мечтать.

Опасный ход мыслей.

Обсуждение ночного рейда продолжалось. Лукан согласился, что лучше нанести удар по Отверженным в месте их наибольшего скопления, а не отлавливать поодиночке на улицах.

– На закате встречаемся здесь же, собираемся и выходим на поверхность.

Воины, переговариваясь, расходились, Тиган шел неторопливо, самым последним.

Лукан задумчиво смотрел ему вслед – мужественный одиночка, гордо демонстрировавший, что ему никто не нужен. Тиган упорно держался обособленно и независимо. Но он не всегда был таким. Некогда – многообещающий юноша, прирожденный лидер. Он мог стать великим воином, и он им стал. Но все переменилось за одну ужасную ночь. И началось его падение. Тиган достиг дна, и так и не смог оправиться.

И хотя Лукан никогда не признавался в этом Тигану, он не мог простить себе, что сыграл определенную роль в его падении.

– Тиган, постой.

Вампир неохотно остановился и, не поворачиваясь к Лукану, молча ждал, надменно вскинув голову, пока остальные воины выходили из тренировочного зала в коридор. Когда они остались одни, Лукан откашлялся и обратился к П1:

– Тиган, у нас с тобой есть проблема.

Тиган резко выдохнул:

– Я поставлю в известность СМИ.

– И эта проблема не исчезает. Все произошло так давно, столько воды утекло с тех пор. Если ты хочешь поквитаться…

– Забудь. Дело прошлое.

– Не настолько, если мы не можем его похоронить.

Тиган усмехнулся и наконец-то повернулся лицом к Лукану:

– Что ты хочешь мне сказать?

– Хочу сказать, что понимаю, чего тебе это стоило. То, что я сделал… – Лукан покачал головой и провел рукой по волосам. – Ти, ты должен знать, если бы существовал иной способ… Если бы все было по-другому…

– Господи, ты что, пытаешься извиниться? – Казалось, Тиган способен убить взглядом. – Проявляешь участие? Пятьсот лет спустя! Не слишком ли поздно? И черт возьми, разве это что-то меняет?

Лукан стиснул зубы. Сейчас вечно погруженный в апатию Тиган, словно вулкан, проснулся и закипел злобой.

Тиган не простил его. Так и не смог.

И похоже, не сможет никогда.

– Ты прав, Ти, извинения ничего не меняют.

Из колонок размером с холодильник, стоявших у сцены частного подземного ночного клуба, орала музыка. Хотя «музыкой» весьма условно можно было назвать душераздирающие вопли вокалистов и нестройные гитарные пассажи. Люди двигались на сцене, как роботы, глотали слова и с трудом попадали в такт. Одним словом, они были хорошо высосаны.

Но разве можно было выпускать их на сцену без особого рода экспертизы, если им предстояло играть перед толпой одурманенных жаждой крови вампиров, то и дело прикладывавшихся к человеческим венам?

Босс Отверженных усмехнулся, прищурившись за темными линзами очков. Он приехал сюда уже с головной болью, а сейчас виски ломило так, что казалось, череп вот-вот расколется. Босс откинулся на подушки в своей ложе; кровавый разгул успел ему надоесть. Он поднял руку, и один из охранников затрусил к нему. Босс небрежно махнул в сторону сцены: