Стивен Кинг - ОНО

Он дал клерку в деррийской гостинице номер своего американского экспресса и положил трубку. Затем он позвонил Стиву Коваллу, директору программы «Клэд».

– Что случилось, Ричи? – спросил Стив. Последний рейтинг показал, что КЛЭД занимает на каннибальском рынке рока в Лос-Анджелесе самую вершину, и с тех пор Стив был в отличном настроении – благодарение Богу за маленькие победы.

– Ты можешь пожалеть, что спросил, – сказал Ричи. – Я делаю ноги.

– Делаешь ноги... – Он услышал недовольство в голосе Стива. – Что-то я не понимаю тебя.

– Я собираю манатки. Я исчезаю.

– Что ты имеешь в виду под «собираю манатки»? По логике, я сейчас здесь, а ты завтра в воздухе от двух дня до шести вечера, как всегда. В четыре часа ты в студии интервьюируешь Кларенса Клемонса. Ты знаешь Кларенса Клемонса, Ричи? Который в «Приди и ударь, босс»?

– Клемонс может с таким же успехом говорить с Майком О'Хара.

– Кларенс не хочет говорить с Майком, Рич. Кларенс не хочет говорить с Бобби Русселом. Он не хочет говорить со мной. Кларенс – фанат Буфорда Кисодривела и Байата-Гангстера-убийцы. Он хочет говорить только с тобой, мой друг. И у меня нет никакого желания иметь зассанного двухсотпятидесятифунтового саксофониста, которого однажды отделали футболисты профи, учинившие дебош в моей студии.

– Не думаю, что он повинен в истории с дебошем, – сказал Ричи. – Мы ведь сейчас говорим о Кларенсе Клемонсе, а не о Кейте Муне.

В трубке было молчание. Ричи терпеливо ждал.

– Ты не серьезно, а? – спросил наконец Стив. Голос у него был печальный. – Разве что у тебя только что умерла мать или тебе предстоит удалять опухоль мозга, или что-то в этом роде, а иначе это чушь.

– Я должен ехать, Стив.

– У тебя мать заболела? Или – Боже упаси – умерла?

– Она умерла десять лет назад.

– У тебя опухоль мозга?

– У меня нет даже прыща на заднице.

– Это не смешно, Ричи.

– Нет.

– Это дерьмовый розыгрыш, мне это не нравится.

– Мне тоже не нравится, но я должен ехать.

– Куда? Почему? В чем дело? Скажи мне, Ричи.

– Мне позвонили. Некто, кого я знал в давние времена. В другом месте. Снова что-то случилось. Я дал обещание. Мы все дали обещание, что вернемся, если что-то будет случаться. И мне кажется, оно случилось.

– О каком «что-то» мы говорим, Ричи?

– Я бы с удовольствием не говорил. Если скажу правду, ты подумаешь, что я сумасшедший. Так вот, я не помню.

– Когда ты дал это знаменитое обещание?

– Давно. Летом 1958-го.

Последовала длинная пауза; Стив Ковалл явно пытался понять, дурит ли его Ричард Тозиер «Записи», он же Буфорд Киссдривел, он же Вайат-гангстер-убийца, и т.д, и т.д., или у него какое-то психическое расстройство.

– Ты же был еще ребенком, – спокойно сказал Стив.

– Мне было одиннадцать. Двенадцатый.

Снова длинная пауза. Ричи терпеливо ждал.

– Ладно, – сказал Стив. – Я сделаю перестановку – поставлю Майка вместо тебя. Я могу позвонить Чаку Фостеру, сделать несколько замен, если смогу узнать, в каком китайском ресторане он сейчас ошивается. Я это сделаю, потому что мы давно вместе. Но я никогда не забуду, как ты подсадил меня.

– Ой, брось ты, – сказал Ричи, головная боль все усиливалась. Он знал, что он делает, а Стив в это не верил. – Мне нужно несколько выходных, все. Ты ведешь себя так, как будто я насрал на права нашей федеральной комиссии связи.

– Несколько выходных для чего? Тусовка компашки молодчиков в борделе Фоле, Северная Дакота, или Пуссихамр Сити, Западная Вирджиния?

– Мне кажется, на самом деле бордель в Арканзасе, приятель, – сказал Буфорд Киссдривел глухим, как из большой пустой бочки, голосом, но Стива было не отвлечь.

– И только потому, что ты дал обещание, когда тебе было одиннадцать? Побойся Бога, в одиннадцать лет серьезных обещаний не дают. Ты понимаешь, Рич, что не в этом дело. У нас не страховая компания, не юридическая контора. Это ШОУ-БИЗНЕС, какой бы он ни был скромный, и ты это очень хорошо знаешь. Если бы ты предупредил меня за неделю, я бы не держал сейчас телефон в одной руке и бутылку «Миланты» в другой. Ты загоняешь меня в угол, и сознаешь это, поэтому не оскорбляй мой разум такими заявками.

Стив теперь почти что кричал, и Ричи закрыл глаза. – Я никогда не забуду этого, – сказал Стив, и Ричи подумал, что да, не забудет. Но Стив сказал также, что в Одиннадцать лет серьезных обещаний не дают, а это совсем неправда. Ричи не помнил, что это было за обещание – он не был уверен, что ХОЧЕТ помнить, но оно было сто раз серьезным.