Стивен Кинг: Растение

Весь день я провел в расстроенных чувствах. Мое состояние скорее ухудшалось, чем улучшалось, наверное, поэтому я заговорил на повышенных тонах.

– Вы говорите так, будто я единственный подозреваемый.

– Нет, – сказал он. – Нет, мистер Кентон.

Пауза.

– Пока нет.

Еще пауза.

– Но ведь он послал Вам фотографии, не так ли?

На мгновение я был так изумлен, что мог только открывать рот как рыба. Затем я произнес:

– Но ведь я объяснил это.

– Да, объяснили. А теперь Вам необходимо прийти сюда и выложить все на бумагу.

Тиндейл повесил трубку, оставив меня с чувством злобы и, отчасти, ощущения реальности происходящего, но я солгу тебе, Рут, если не скажу, что более всего я чувствовал страх.

Я заскочил в офис Рождера, рассказал ему, что происходит так быстро и вразумительно, как мог, а затем отправился к лифту. Ридли вышел из отдела корреспонденции, толкая перед собой свою тележку, пустую на этот раз.

– Проблемы с законом, мист Кентон? – хрипло прошептал он, когда я проходил мимо – я говорил тебе, Рут, ничто не способствовало улучшению моего душевного спокойствия.

– Нет! – сказал я так громко, что двое человек, идущих по вестибюлю, обернулись на мой голос.

– Потому как, если да, то мой кузен Эдди – неплохой адвокат. Угумс!

– Ридли, – сказал я. – В какой колледж ты ходил?

– В Корнелл, мист Кентон, это было клево! – Ридли усмехнулся, показав зубы, белые как клавиши пианино (и такие же многочисленные, даже трудно поверить).

– Если ты ходил в Корнелл, – сказал я. – Почему, Бога ради, ты разговариваешь подобным образом?

– Енто каким образом, мист Кентон?

– Ладно, не важно, – сказал я, бросив взгляд на часы. – Всегда приятно пофилософствовать с тобой, Ридли, но у меня назначена встреча, и мне нужно бежать.

– Угумс! – сказал он, снова сияя своей непристойной ухмылкой. – А если вам нужен номерок телефона моего кузена Эдди…

Но к тому времени я уже был в вестибюле. Всегда облегчение, когда удается отделаться от Ридли. Надо полагать, ужасно говорить такие вещи, но мне хочется, чтобы Роджер уволил его – глядя на эту широкую ухмылку, состоящую из клавиш пианино, я удивлюсь, если Ридли не заключил договор, по которому обязан пить кровь белого человека до второго пришествия. Вместе со своим кузеном Эдди, конечно.

Ладно, забудь об этом – я стучал по клавишам печатной машинки полтора часа, и все это начинает выглядеть как повесть. Итак… Акт III, сцена II.

Я прибыл в полицейское управление поздно и снова насквозь промокшим – такси не было, а дождь превратился в сильный ливень. Только январский дождь в Нью-Йорк Сити может быть таким холодным (Калифорния с каждым днем выглядит для меня все лучше и лучше, Рут! ).

Тиндейл взглянул на меня, выдавил слабую улыбку без намека на юмор и сказал:

– В Цертрал Фоллз только что отпустили вашего автора. Что, такси не было, а? Их никогда нет во время дождя.

– Они отпустили Детвейлера? – спросил я с недоверием. – И он не наш автор. Такие нам не нужны.

– В общем, кем бы он ни был, все оказалось не более чем бурей в стакане воды, – сказал он, протягивая мне чашку кофе, которая могла оказаться самой мерзкой чашкой кофе в моей жизни.

Он завел меня в свободный офис, что было милосердно с его стороны – чувство, что люди в помещении украдкой поглядывали на преждевременно лысеющего редактора в глупом твидовом костюме, было отчасти параноидальным, но, в тоже время, очень сильным.

Через сорок пять минут после того, как прибыли фотографии и примерно через пятьдесят минут после того, как прибыл Детвейлер (без наручников, но ведомый двумя крепкими мужиками в синих костюмах), чтобы еще больше удлинить и так длинную историю, прибыл человек в штатском, наблюдавший за «Домом цветов» после моего первого звонка.

Они оставили Детвейлера одного в маленькой комнате для допросов, чтобы, как сказал мне Тиндейл, сломить его, заставить его думать о неприятных вещах. Человек в штатском, который ранее проверял факт присутствия Детвейлера в «Доме цветов», рассматривал «Фотографии жертвоприношения», когда шериф Иверсон вышел из своего офиса и направился в комнату для допросов, где находился Детвейлер.

– Иисус, – сказал человек в штатском Иверсону. – Они выглядят почти как настоящие, правда?

Иверсон остановился.

– У тебя есть причины полагать, что это не так? – спросил он.

– Ну, когда утром я зашел в этот цветочный магазин, чтобы проверить там Детвейлера, этот чувак, которому тут устроили хирургию сердца, сидел за прилавком, раскладывая пасьянс и глядя «Надежду Райана» по ТВ.