Антон Кротков - Проект - Клон Гитлера

— Помилуйте, Алексей Ильич, да как можно-с! Не извольте-с беспокоиться, всё будет исполнено по первому разряду! — с поклонами провожая выгодного клиента на улицу, где того уже заждалась пёстрая свита из многочисленных дружков-нахлебников, содержанок и цыган, рассыпался в заверениях Шорт. — У меня, знаете ли, общественное положение, репутация, клиентура-с, мне халтурить никак нельзя-с. Так что не извольте беспокоиться, обойдусь с вами ласково и со всем моим старанием.

Купец Баранов умер через пять месяцев от аплексического удара, обожравшись на пасху блинов. Это случилось на даче под Москвой, так что вовремя ему «отворить» кровь не успели. Шорт прибыл в дом скончавшегося купца уже через несколько часов после его смерти, и тут же приступил к бальзамированию. Рецептура бальзамирующего состава включала в себя такие вещества, как тимол, спирт, глицерин с водой. Уже через четыре дня работы тело и лицо покойного приобрели прижизненный вид, словно у мирно спящего человека. Впрочем, некоторые знавшие купца люди даже уверяли, что на похоронах он выглядел даже лучше, чем в свои последние годы.

Тело купца было помещено в специальный гроб, сделанный мастерами знаменитого дрезденского ателье из цинка, чёрного дерева и горного хрусталя. Полупрозрачный гроб был торжественно установлен в семейном склепе Барановых. И до самой революции его наследники, точно какому-нибудь фараону, подносили покойнику богатые дары и обхаживали Шорта, чтобы тот регулярно за пять сотен рублей в месяц ездил на Донское кладбище и заботился о мумии в фамильном склепе. Согласно завещанию купца, его поверенный каждый месяц должен был проверять состояние тела своего клиента в стеклянном гробу, и в случае какой непотребности немедленно обязан был наложить запрет на пользование деньгами покойного.

По дороге из машины фрау Эльза (так она отрекомендовалась Максиму и его спутникам) позвонила к себе в поместье и отпустила прислугу. Женщина жила в лесу в нескольких километрах от основной дороги. Её, погружённый в мрачную темноту огромный дом, к тому же ещё частично скрытый причудливой тропической растительностью, показался Прыгунову логовом могущественного отшельника-чернокнижника. Не зажигая фар, машина сразу въехала в расположенный под домом гараж. За ними тут же автоматически закрылись ворота во внешний мир.

— Всё. Теперь на некоторое время вы в полной безопасности, у меня вас никто искать не станет — с явным облегчением объявила фрау Эльза. — Служанки в доме сейчас нет, так что я сама приготовлю вам комнаты. А потом, если вы не слишком устали, мы могли бы вместе поужинать.

Пока хозяйка где-то на втором этаже хлопотала с их обустройством, Максим с любопытством осматривался. Главное ощущение от внутренней обстановки этого дома можно было выразить словосочетанием «дорого и практично». Боря тоже по-своему оценил основательность, с которой всё тут было устроено:

— Не Рублёво-Успенское шоссе, конечно, но так ничего себе фазенда. Главное, как я понял, винный погреб и хранилище для продуктов — всё под задом. Как думаешь, Припрыжкин, надолго мы здесь застряли?

— Не переживай, Борюсик, ты же сам говоришь, что продуктовый склад у тебя под задом, значит, похудеть тебе не грозит.

— Не пищей единой, как говориться, жив человек… — задумчиво проговорил Борис, внимательно рассматривая уснувшую на огромном диване их миниатюрную спутницу.

— Даже не думай об этом — прочитав во взгляде босса все его похотливые мысли, веско предупредил Макс. — Как-нибудь потерпишь до Москвы, а там тебе окажут первую сексуальную помощь.

На ужин Сашу будить не стали, и это было даже к лучшему. Хозяйка не скрывала своего крайнего скептицизма относительно их ближайшего будущего:

— Если станет известно, что ваши погибшие товарищи приехали не одни, то шансов у вас немного. Из этих мест трудно выбраться. Все дороги контролируют местные преступные доны, а они в сговоре с руководством колонии. Да и в Буэнос-Айресе вы тоже не будете в безопасности.

— Но послушайте, неужели нас убьют только за то, что мы оказались рядом с каким-то запретным местом?! — воскликнул Максим. — Мы же ничего не успели увидеть, тем более снять. В конце концов, эти люди могут забрать нашу аппаратуру, съёмочные кассеты.

Борис, как человек хорошо знающий нравы преступного мира, не питал иллюзий. Он перестал энергично работать челюстями и мрачно молчал.