Абрахам Меррит - Корабль Иштар

Я прошел мимо. В дюжине ярдов слева стоял синий лимузин; шофер, не обращая внимания на дерущихся, куском замши полировал правую фару.

Направившись к машине, я увидел, что шофер прервал свое занятие, открыл дверцу и ждет, внимательно глядя на меня.

Часы Сатаны показывали 2.19.

Я сел в машину. Занавеси опущены, внутри темно. Дверь за мной закрылась, и стало еще темнее. Машина тронулась. Кто-то шевельнулся рядом со мной. Кто-то дрожащим, нетерпеливым голосом спросил:

— С вами все в порядке, мистер Киркхем?

Голос Евы!

Я зажег спичку. Ева быстро отвернулась, но я успел заметить слезы на ее глазах и бледность лица.

— Все в порядке, благодарю вас, — ответил я. — Все, насколько мне известно, прошло в точном соответствии с планом Сатаны. Во всяком случае я все выполнил. Ожерелье у меня в кармане.

— Я… я бес… беспокоилась не из-за него, — негромко, дрожащим голосом сказала Ева.

Она, несомненно, очень нервничала. Ни на мгновение я не подумал, что ее озабоченность вызвана мною. То, что она поняла зловещее значение слов Сатаны накануне вечером, было несомненно. Возможно, ее мучили предчувствия. Теперь она знала точно.

Тем не менее, по той или иной причине, она беспокоилась обо мне. Я придвинулся ближе.

— Сатана дал мне ясно понять, что состояние моего здоровья и заполучение ожерелья очень тесно связаны друг с другом, — сказал я ей. — Я, естественно, в точности выполняю его инструкции. Следующий мой шаг — отдать ожерелье вам.

Я снял ожерелье с крючков в кармане.

— Как включить свет? — спросил я. — Хочу, чтобы вы убедились: я даю вам именно то, что нужно нашему хозяину.

— Н… не зажигайте, — прошептала Ева. — Дайте мне эту проклятую вещь!

Я рассмеялся. Как мне ни жаль было ее, сдержаться я не мог. Она коснулась меня руками. Я взял их в свои, она не убрала. И через некоторое время прижалась ко мне, как испуганный ребенок. Да, она была очень похожа на испуганного ребенка, сидя в темноте, молча плача и сжимая мои руки. Про себя я на семи языках проклял Сатану, во мне горела холодная, неумолимая ненависть.

Наконец она нервно рассмеялась и отодвинулась от меня.

— Спасибо, мистер Киркхем, — спокойно сказала она. — Вы всегда очень внимательны.

— Мисс Демерест, — резко ответил я, — хватит обмениваться уколами. Вы испуганы. Вы знаете почему — и я тоже.

— Чего мне бояться? — спросила она.

— Участи, предназначенной вам Сатаной. Вы знаете, что это за участь. Если у вас есть какие-то сомнения, то позвольте вам заметить, что во мне он не оставил никаких после вашего ухода из комнаты прошлым вечером.

Наступило молчание, затем во тьме раздался ее голос, испуганный и полный отчаяния:

— Он хочет… взять меня! Он… возьмет меня! Что бы я ни делала! Я убью себя… но я не могу! Не могу! О, Боже, что мне делать? О, Боже, кто мне поможет?

— Я буду очень стараться помочь, если только вы мне позволите.

Она не ответила сразу, сидела молча, пытаясь овладеть собой. Неожиданно зажгла свет, глядя на меня полными слез глазами, и сказала твердо, как будто пришла к определенному решению:

— Скажите, мистер Киркхем, почему вы остановились после второго следа? Вы ведь хотели продолжать подъем. Сатана заставлял вас. Почему вы остановились?

— Потому что услышал ваш голос. Вы сказали, чтобы я не шел дальше.

Она резко, со всхлипом, вздохнула.

— Это правда, мистер Киркхем?

— Клянусь Господом. Как будто вы стояли рядом, коснулись моего плеча и велели остановиться. Не подниматься выше. Эти дьявольские корона и скипетр звали меня к себе тысячей голосов. Но когда я услышал вас — или подумал, что слышу, — их голоса смолкли.

— Ох! — В глазах Евы было восхищение, щеки ее потеряли бледность.

— Вы позвали меня? — прошептал я.

— Я смотрела, как вы поднимаетесь, вместе с… остальными, — сказала она. — И когда второй след вспыхнул на стороне Сатаны, я, собрав всю силу воли, послала вам предупреждение. Снова и снова молила я, пока вы стояли в нерешительности: «О милостивый Боже, кто бы ты ни был, дай ему услышать меня! Позволь ему услышать меня, добрый Господь», — и вы услышали.

Она замолчала, глядя на меня широко раскрытыми глазами, щеки ее быстро краснели.

— Вы узнали мой голос! — прошептала Ева. — Но вы не услышали бы или, даже услышав, не обратили бы внимания, если бы не… если бы не…

— Если бы не что? — торопил я.

— Если бы нечто, помимо нас, не готово было помочь нам, — задыхаясь, сказала Ева.