Дмитрий Захаров: Красный жук

Спустя два часа возле дороги вздымался небольшой холмик. Сергей достал из рюкзака простой медный крест, и укрепил в изголовье могилы. Полчаса он сидел молча, закрыл глаза. Мыслей не было. Наверное такая она и должна быть, искренняя молитва… Сухой, горячий ветер задувал колкие песчинки за воротник, человек не обращал на это внимания. Наконец, он извлек из ножен широкий тесак, приложил к ладони лезвие, сухая земля жадно впитала капли багряной крови. Он осторожно вынул из раны крошечную капсулу, и равнодушно раздавил ее тяжелым каблуком. Привычная процедура. Глупо признаваться, но когда он проделал то же самое над трупом Марии Волковой, из глаз брызнули слезы. Сказывалось нервное напряжение, или остаточное похмелье одарило своего хозяина таким необычным симптомом. Неизвестно. Он стоял на коленях, и рыдал как мальчишка. Громко, взахлеб, самозабвенно.

Когда он плакал последний раз? Память не сохранила такого факта. Но алкогольная тяга отсутствовала. Она растворилась там, в пустом ангаре, захлебнувшись в соленой горечи крови и слез. И теперь мысль о выпивке не вызывала ничего кроме неприязни. Тогда в ангаре он уничтожил все ампулы из пакета, и отправился в больницу. Навстречу кинулись врачи, глубокая рана на груди продолжала кровоточить, и сам он имел нездоровый вид. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы убедить взволнованных эскулапов в том, что ничего страшного с ним не происходит. Однако, появляться в таком виде в палате было неразумно. Он наскоро заштопал рану, сидя в туалете, «Красный жук» обеспечивал неплохую анестезию. Травкин встретил офицера радушно. Мужчина рвался в бой, несмотря на уродливый гипс на запястье. Они проговорили больше часа, за дверью палаты изнывала Людочка.

– У вас будут красивые дети… – улыбнулся капитан.

– И без всяких споров и инъекций! – Травкин прямо смотрел в глаза офицеру.

Когда Авдеев покидал больницу, он знал наверняка, этот парень сдержит слово.

Сергей чиркнул колесико зажигалки, из-под кремниевой насадки вылетели чахлые искры. Он долго щелкал затертым валиком, прежде чем вспыхнул голубой огонек.

– По ходу дела, так я и курить брошу… – ухмыльнулся мужчина.

Скоро наступит ночь. В пустыне она всегда приходит внезапно. Длинные тени, отбрасываемые фигурой человека, скользили по песку. Они походили на стелющихся по земле черных призраков. Сильный порыв ветра закружил невесомые песчинки. На колючем кустарнике зацвели крохотные желтые цветки, словно осколки драгоценных самородков украшают гладкие красные камни. Ветер принес свежий запах океанского бриза. Цветки робко задрожали, бархатные лепестки доверчиво впитывали соленый воздух. Человек провел пальцами по тонким стебелькам. Даже пустыня становится изменчива, когда приходит весна…