Реджи Оливер - Детская задачка

— Совершенно ясно, сэр Август.

— И никаких сладостей и пудингов до тех пор, пока я не решу иначе, хотя… — он на мгновение задумался, — раз уж вы так ловко выполнили прошлое задание, я решил предложить вам еще кое-что. Отыщите киноссему, — он написал слово на листке бумаги и протянул Джорджу. — И скажите, что на ней написано.

Джордж уставился на незнакомое слово. Ему не хотелось подставляться, задавая вопросы. И он указал на шахматную доску:

— Помочь вам, сэр Август?

— Нет, чертов наглец! Пошел вон отсюда!

На следующее утро, написав без единой ошибки упражнения по латыни, отчего мистер Верекер заметно повеселел, Джордж спросил его о загадочном слове.

— Видите ли, мастер Джордж, — ответил преподаватель, — Киноссема — это место, где во время Пелопоннесской войны произошло морское сражение. Вы можете прочесть о нем в последней книге Фукидида [9] Крупнейший древнегреческий историк. , но мне кажется, вам это еще рано. Попробуйте начать с Ксенофона или Геродота. А почему вы, собственно, спрашиваете?

— Значит, Киноссема — это какое-то место…

— Это мыс у Геллеспонта в Эгейском море.

— А что значит само слово?

— Мастер Джордж, мне кажется, вы и сами можете догадаться. Это языковая контаминация [10] Искусственное слово, состоящее из двух слов. : первое слово — родительный падеж от «кино», что означает…

— Собака.

— Второе слово — «сема». Помните, я рассказывал вам, что у пифагорейцев была песнь «сома-сема», то есть тело (сома) — есть…?

— Могила!

— Именно так — могила души! Ну-с, и что же у нас получается?

— Могила собаки. Спасибо, мистер Верекер!

— А почему вас это интересует, мистер Джордж?

— Ой, мистер Верекер, я давно хотел спросить — вы прекрасный учитель, но почему вы не пошли преподавать в какую-нибудь хорошую школу?

Мистер Верекер был не из тех, кто мог бы распознать лесть и понять, что собеседник меняет тему разговора. Такое коварство было выше его понимания. И он с удовольствием начал изливать мальчику душу.

— Когда я получил ученую степень, меня выбрали членом Совета Бэйлиол-колледжа. Но члены таких советов не могут быть связаны узами брака. Моя жена Кларисса — дочь оксфордского аптекаря. Меня ужасно мучили фурункулы и помогала только дешевая мазь, которую готовил отец Клариссы. Я часто видел ее в аптеке и очень к ней привязался. Настолько, что… — он на мгновение запнулся, но продолжал: —…что был обязан жениться на Клариссе и уйти из Совета.

— К тому времени я уже принял духовный сан, поэтому оказался на улице простым пастором без всякого влияния. Чтобы спасти свою растущую семью от нищеты, мне пришлось стать помощником священника. Я пытался устроиться в несколько школ, но условия учителям там предлагали почти рабские. К тому же мне ясно дали понять, что люди, обремененные большой семьей, для них нежелательны.

Слушая рассказ преподобного Гамлета Верекера, Джордж уловил отголоски того, что, в его понимании, принадлежало исключительно к взрослому миру. Разговоры о бедности и трудном выборе были ему любопытны, но не настолько, чтобы серьезно об этом задумываться. Впрочем, определенные выводы он сделал и решил, что никогда не женится.

Вечером мальчик начал поиски собачьей могилы. С трудом разгадав значение слова, Джордж решил, что дальше будет легче. Осталось отыскать в парке памятник собаке, и дело сделано. Памятник он в итоге не нашел, зато обнаружил много интересного: маленький палладианский [11] Построенный в стиле, вдохновленным работами Андреа Палладио, итальянского архитектора XVI века. мост через канал, питающий пруд, который не являлся мостом в прямом смысле этого слова (по нему нельзя было пройти с берега на берег, так как его перегораживала сложенная из грубого камня стена); в самом конце тисовой аллеи — обелиск с иероглифами на цоколе; полукруглый грот со статуей длиннобородого старика — по-видимому, речного бога, который склонился над гранитным водоемом в форме раковины. Каменная статуя была серой, но во рту и по всей бороде разросся лишайник, и казалось, будто старика рвет чем-то зеленым. Это был фонтан: изо рта речного бога непрерывно струилась вода.

К парку — шедевру Хамфри Рептона — подступал настоящий лес, который своей дикостью только подчеркивал его красоту, но даже в этом лесу Джордж заметил следы вмешательства знаменитого ландшафтного архитектора.

На небольшой опушке — из аббатства ее не было видно — среди деревьев стоял строгий дорический храм из темного камня. На треугольном фронтоне над портиком был барельеф с ухмыляющейся головой. Над дверями храма виднелись слова: