Александр Холин - Последыш

Итак, если они с Тришкой попали в Шамбалу, то здесь должны быть корни Вед и Упанишад, корни русского старообрядчества и философии. Как наглядное пособие происходящему и знаменем минувших времён служил Заратустра, где сохранилась единственная дверь в этот мир. Если предки первого религиозного пророка – выходцы отсюда, то здесь действительно должно быть знание построения цивилизации.

Судя по войнам, сопровождающим всё существование человечества, цивилизация начала развиваться совсем не по тому пути, предназначенному для человечества. Но любой из нас волен, делать выбор, а если рыба начинает гнить с головы, то нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. Что с воза упало, то не вырубишь топором, как говорили наши предки.

В просторной комнате, где оказалась Шура, было довольно уютно. Кроме большой кровати в алькове возле стен красовалось несколько зеркал. Только здесь ещё не знали, наверное, ртутной окраски стекла и зеркала создавались путём идеальной полировки латуни или же бронзы. Но это небольшая беда, потому что зеркала всё-таки были. Значит, здесь тоже знали, что существует страна Зазеркалья. Собственно, и эта страна по отношению ко времени, где жила и родилась Шура, тоже была Зазеркальем. А сколько таких миров в петлях времени существует – неизвестно.

Меж зеркал висели разные живописные ритуальные маски. Значит, это может быть настоящим наследием предков. Кроме зеркал в комнате стояло также множество кованых сундуков, может, для хранения одежды, может, ещё для чего. Но самое видное место занимал огромный круглый стол, шпунтованный деревянными пластинами, похожими на карельскую берёзу.

На столе громоздилось множество различной еды на всякий спрос. Только Саша относилась к угощениям с большой осторожностью. Знала: среди угощений всегда найдётся такое, после которого человек уже никогда не сможет вернуться в тот мир, откуда появился. А именно это и произошло с Тришкой, в гостиной лошадиного черепа. Ведь парень, не задумываясь, проглотил кусок испечённой птицы, за что его и утащили неведомо куда.

Шура подошла к столу. На нём, кроме такой же печёной птицы красовалось огромное блюдо с целиком зажаренным осетром, обложенным мочёными яблоками, дольками чеснока, кольцами лука и морковки. Всё это было присыпано сельдереем. А рядом, на втором таком же блюде, красовалась запечённая гусеница невероятных размеров, политая грибными остро пахнущим соусом и нашпигованная оранжевыми дольками тыквы, видневшихся сквозь разрезанную спину гусеницы. На круглых блюдах поменьше горками были набросаны жареные тушки птиц, а отдельные чугунки с зеленовато-мутной юшкой заманивали знатной ухой или мнёвой [43]из стерляди. Здесь же в помощь основным деликатесным блюдам была квашеная капуста, солёные корнишоны, отборные рыжики, тёртая с чесноком свёкла, вяленная на огне тыква, целиком испечённые баклажаны, огурцы, политые малиновым вареньем, и в глиняных кувшинах пенилось настоящее виноградное вино.

Такая роскошь насторожила Шуру ещё больше, потому что после величания ей не было сказано почти ни слова, лишь предложено время отдохновения. Может быть, здесь отдых – часть ритуала или же мистерии, но это станет известно немного позже. Только ни отдохнуть, ни перекусить Шурочке пока не хотелось.

Сзади послышался шорох. Девушка резко обернулась. Посреди комнаты стоял встретивший её парень. Шура обладала чутким слухом, однако не услышала, как парень проник в помещение. Да и дверь не хлопала. Может, где-нибудь здесь имеется потайной ход? И зачем это юноша проник к ней без приглашения? Во всяком случае, через этого молодца можно было хоть что-то узнать о Шамбале, о здесь живущих и зачем их с Тришкой разлучили?

– Я не звала тебя, отрок, зачем ты здесь? – на всякий случай спросила Шура.

– Болярыня, ты, чаю, не ведашь нас и старчество не слушашь? – для наглядности парень указал рукой на единственную входную дверь. – Покель ты Веденея, – не бысть добру.

– Да, я никакая не Веденея, – возмутилась девушка. – Меня Шурой зовут, а моего приятеля – Тришкой. Кстати, где он?

– Знамо где, – усмехнулся юноша. – На дыбе. За жисть испрошенну про тебя выкладыват, мол, Веденея смертью морит скрозь любовь свою.

– Тришка на дыбе? – ужаснулась Шура. – Зачем же его Сварогом величали?

– Сварог – он и есть Сварог, который сверкат, сварганиват и сваливат беды на своих, на чужих, токмо не на чело своё. Вот и ты в речах евойных, мол, токмо смертушку даруешь скрозь любовь, любовную утеху и взглядом Василисковым любого богатыря порешишь.