Рональд Келли - Вечерний свет (сборник)

Это были отличные деньки для ужасов: нас всех тащил за собой Стивен Кинг, а мы летели, словно на горных лыжах, слишком быстро, не понимая безумия всего предприятия. Если вам приходила в голову идея книги, в которой фигурировало хотя бы одно из «Десяти модных словечек романов ужасов» [4], или вы придумывали обложку с черепом либо скелетом, издатель мог фактически гарантировать, что ваше творение разойдется тиражом 100000 экземпляров.

Это прекрасно для людей, которые пишут романы. Но как быть тем, кто пишет рассказы?

Хороший вопрос.

Поскольку эпоха цифровых технологий еще не наступила, газетные стойки пестрели всевозможными журналами с беллетристикой. Пользовались популярностью научная фантастика, фэнтези, мистика/детективы и даже вестерны с любовными романами. Однако для тех из нас, кто хотел писать беззастенчиво жуткие или темно-фэнтезийные рассказы, существовало всего несколько изданий. На самом деле, на ум приходит лишь два, «Шоу ужасов» (его возглавлял покойный Дэвид Силва) и «Сумеречная зона».

Однако все изменилось, когда на сцене появился парень по имени Ричард Чизмар со своим «Кладбищенским танцем». Хотя мне доверили написать этот текст при условии, что он будет информативным, а не только развлекательным, сейчас я не могу вспомнить, при каких именно обстоятельствах узнал об этом пополнении в жанре ужасов.

Я знаю , что Рич сообщил мне свои планы организовать подписное издание журнала ужасов, но понятия не имею, как он это сделал – в письме, по телефону или посредством допотопной электронной почты [5]. Я также понятия не имею, почему он решил поделиться новостями именно со мной – может, потому, что мы оба были из Мэриленда, болели за «Терпс» и писали книги (а может, он просто считал меня крутым парнем). Рич упомянул, что хочет отправить мне экземпляр первого выпуска и надеется, что я найду время прислать ему свое мнение и замечания. Я никогда не стеснялся прокомментировать что бы то ни было и, разумеется, согласился.

И вот ко мне прибыл манильский конверт с почтовым штемпелем места под названием Ривердейл, штат Мэриленд, которое, как я знал, находилось в одном броске с центра поля от Колледж-Парк. Я открыл конверт, и из него выскользнул прошитый журнал формата 8½ × 11 дюймов, с черно-белой обложкой, большую часть которой занимал чернильный рисунок какой-то демонической твари… или парня с длинным языком и очень плохой кожей. Из авторов я узнал только Дэйва Силву, однако двадцать пять лет спустя хочу отметить, что Ричарду удалось опубликовать рассказы Барри Хоффмана, Рональда Келли, Бентли Литтла и Стива Тэма (не считая Силвы) – всех тех, кто впоследствии сделал отличную карьеру в жанре ужасов.

Это колоссальное достижение само по себе свидетельствует о редакторских талантах и предприимчивости Рича.

Ладно, должен признать, что пилотный выпуск КТ не вскружил мне голову, о чем я, скорее всего, и написал впоследствии Ричу. Более того, журнал провалялся в доме пару недель – будто пустая коробка из-под пиццы, которой, как ты знаешь , рано или поздно придется заняться, – и лишь потом я взял и прочел его, как обещал.

Меня ждал приятный сюрприз.

Большинство рассказов были очень хорошо написаны, и авторы всячески старались избегнуть самых избитых жанровых клише [6]. Также имелись стихи, смелые и мастерские, а верстка журнала оказалась качественной, чистой и весьма приятной. Я был впечатлен. Мне в руки попал не просто плод напряженных трудов одного человека: мне в руки попала мечта.

В отличие от дикого лука или руки зомби, журналы вроде «Кладбищенского танца» не выскакивают из суглинистой почвы. Им нужны талант, дисциплина, одержимость и отказ смириться с неудачей. При мысли о том, что Рич создал этот журнал, будучи студентом колледжа, мое восхищение растет. Большинство его сокурсников готовились сдавать выпускные экзамены по распитию пива, а он делал первые неуверенные шаги к процветающей издательской империи.

Такие истории заставляют меня верить, что Америка – по-прежнему великая страна.

Кстати, вынужден сделать еще одно признание: я не помню, когда впервые встретился с Ричем. Я знаю, что это произошло вскоре после того пилотного выпуска КТ, но не просите меня назвать точное время и место. Я помню, как мы впервые пожали друг другу руки, и я подумал, что если бы захотел снять фильм о молодом римлянине по имени Кассий или о Номаре Гарсиапарре [7], то в первую очередь пригласил бы на главную роль Чизмара. У него было жесткое, решительное лицо и мягкий голос, выдававший тихую уверенность, а не застенчивость.