Рэмси Кэмпбелл - Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути (сборник)

Десять минут на то, чтобы явить миру шесть новых жизней, – и вот уже кошка, лежа на боку, облизывает своих котят, как будто не может быть ничего естественнее. Так оно, конечно, и было, но Аннике в тот миг казалось истинным чудом.

Особенно ее тронул первенец. Он – или она – был мельче остальных, и если у остальных котят в помете угадывался оттенок цвета их редкой шерстки, первенец был совершенно белым, и это выглядело так, словно у него почти совсем не было шерстки. Тело его было покрыто светлым мягким пушком, и Аннике захотелось пригреть его, завернуть во что-то, позаботиться и защищать его от зла.

Она глубоко задумалась о том, можно ли этого достичь, когда услышала доносящийся из дома шум: громкие голоса, потом глухой удар, как будто что-то упало на пол. Когда она попробовала выбраться, оказалось, что все тело затекло в неудобной позе, и ей понадобилось какое-то время, чтобы распрямить онемевшие ноги. Тем временем голоса стихли.

Морщась от боли, Анника медленно выползла из-под крыльца. Перед ней стоял Эрик, протягивая ей руку. Скрепя сердце она все же приняла помощь и встала на ноги. На его лице было написано полное спокойствие, ничто не указывало на недавнюю ссору.

– Не надо бы вам мерзнуть, – сказал Эрик, глядя на ее живот. – В вашем положении это не полезно.

Вырвав руку, Анника поспешила в дом. Эрик отправился в сторону конюшни, а Анника погладила живот. Вот так, в одежде, еще ничего не было заметно, так откуда же Эрик…

Неужели ему рассказал Роберт? Не потому ли у них вышла ссора?

Она нашла мужа в кабинете, он сидел за столом, спиной к двери. Перед ним стояла бутылка виски. В отличие от многих своих друзей Роберт пил весьма умеренно и редко напивался. Анника никогда не видела, чтобы он пил среди бела дня.

– Роберт?

Он медленно развернулся к ней на вращающемся стуле и отпил из полупустого уже стакана. Бледный, он искривил рот в деланой улыбке: «Да, дорогая?»

– Из-за чего вы ссорились? Ты и Эрик?

Сделав еще один большой глоток, он мотнул головой.

– О, пустяки, пустяки. Так, одна старая тема. Все то же, все те же.

Крутнув стул, он повернулся к ней спиной.

Недели тянулись нестерпимо долго. Ясная холодная погода сменилась бесконечной чередой дождливых дней, над имением надолго повисло низкое серое небо. Роберт постоянно был в разъездах и командировках, а дома пил виски и, избегая общения с ней, часами сидел в гостиной у камина, не сводя глаз с огня.

Если бы не кошка с котятами, с которыми Анника постоянно возилась, ей ничего не оставалось бы, как поблагодарить, попрощаться, уехать и потом вспоминать брак с Робертом как странное приключение, которой, по крайней мере, помогло ей забеременеть.

Но сейчас у нее была кошка. После нескольких дней сопротивления она все же признала Аннику в качестве помощницы и няни для котят. Под крыльцом Анника установила лампу, и в теплую пасмурную погоду это позволяло ей проводить с кошкой и ее потомством по паре часов каждый день.

Женщина сознавала, что такое поведение не вполне адекватно. В ее распоряжении был просторный, красивый особняк, а она предпочитала проводить часы напролет в тесном холодном углу под лестницей. Она ждала. Чего именно, сама не знала. Перемен.

На ее мобильном телефоне были бесчисленные не отвеченные звонки от друзей и несколько от ее гинеколога. Еще немного, и она начнет приводить свою жизнь в порядок, но сейчас – она ждала. И убеждала себя, что это из-за малыша.

Белый котенок – Анника сочла, что это мальчик – нуждался в особой заботе. Он рос не так быстро, как остальные, и потому его часто отталкивали, когда весь помет толпился у материнских сосков. Анника стала подкармливать его из бутылочки, и в конце концов осталось пять котят у кошки и один на попечении Анники.

Возможно, так она готовила себя к материнству, о котором долгие годы вообще не думала, и теперь требовалось возродить этот инстинкт? Себе Анника говорила, что как только белый котенок начнет справляться сам, она вплотную займется собственной жизнью.

Как-то серым дождливым утром в начале марта, когда Роберт уехал на работу, Анника наполнила бутылку заменителем молока и уложила в корзинку рядом с кошачьим кормом и сухим полотенцем.

Как всегда, она постучала, прежде чем забраться под крыльцо. Это был своеобразный знак уважения, сигнал о том, что она собирается вторгнуться во владения кошки, где была всего лишь гостьей.

Поставив корзинку на пол, она вынула бутылочку. Белого котенка не было видно. Пятеро его братьев и сестер сновали вокруг и досаждали матери, кусая ее за уши, и таранили ее головами, пока она не начинала на них шипеть и не шлепала шалунов лапой.