Александр Варго - Фрагменты (сборник)

Девушка стояла, расставив ноги. Одной рукой держалась за край стола, а другой прикрывала промежность. Миниатюрная ладонь лежала на безволосом лобке. На мгновение ему показалось, что он чувствует кончиками пальцев гладкую кожу. Он был уверен, что там, под ладонью, нет ни одного «пенька», ни одного миниатюрного волоска. Людкину «мочалку», например, не спрятать и обеими руками. И снова своими воспоминаниями о бывшей он пнул себя под зад. Людка ни при чем. Дело в его приборе.

– Ну. И что скажете? – голос Петра Яковлевича заставил Мишу оторваться от гладкой кожи глянцевой красавицы.

– Мило, – пересохшими губами произнес Конев.

Глупее и не скажешь. Словно говорил он не о сексуальной девице, а о девочке с косичками, держащей на руках пушистого котенка.

– Даже так? – спросил доктор. – Плохо дело, – добавил он, будто озвучивал диагноз неизлечимому больному.

Пациент приходит к врачу с надеждой, поэтому он не должен услышать «плохо дело» или «вы скоро умрете». Вашу маму! Я ведь и пришел к вам, чтобы дело было хорошо, и умер я не скоро. Внутри все кипело, но надежда осталась, и только поэтому Михаил пожал плечами и тихо произнес:

– Выходит, что так.

Петр Яковлевич протянул руку и забрал журнал.

– Не беспокой напрасно девок, не затевай зазря пустого… Не назначай им встреч на девять, коль у тебя на полшестого!

Надежда улетучилась совсем. Коневу хотелось заплакать от обиды. Как мальчишке заплакать и убежать из кабинета, хлопнув дверью.

– Так, посмеялись, и хватит. Давайте за ширмочку, – Петр Яковлевич встал и указал в дальний угол. – Приспускаем штанишки. – Он достал из ящика медицинские перчатки и начал натягивать их на руки.

Миша встал и побрел к ширме.

Похоже, без пальца в заднем проходе не обойдется, подумал Миша, позабыв о недавних обидах. Унижать так унижать. Слов ему мало.

– А это обязательно?! – выкрикнул Конев и начал расстегивать ремень.

– Нет!

Миша замер.

– Если вас устраивает сегодняшняя ситуация, то можете идти домой.

Миша приспустил джинсы и приготовился услышать безнадежный диагноз, но Петр Яковлевич его удивил.

– Ну что ж, – произнес доктор, как только закончил мять его член и мошонку. – Как говорится, импотентами не рождаются…

Петр Яковлевич снял перчатки и улыбнулся.

– Одевайтесь.

Что? Унижения закончены?

Миша поспешно натянул джинсы и вышел за доктором. Сложилось такое ощущение, что это дело рук его бывшей. Она сначала смеется над его горем, рассказывая друзьям, затем вовлекает в это Димку, и вуаля – он здесь, где над ним издевается чокнутый доктор. Чокнутый или нет – это под вопросом, конечно, но его профессиональные шуточки и дебильные улыбки раздражали жутко.

– Все поправимо, – наконец-то произнес Петр Яковлевич.

Миша ждал этого с того момента, как доктор пригласил его войти, но сейчас, после шуток, эти слова стали неожиданными. Конев, пообщавшись с Петром Яковлевичем, ждал уже только подвоха.

– Я ведь не далее чем неделю назад повеситься хотел.

От подобных откровений Михаил заерзал на стуле. Единственная здравая мысль посетила Конева в это мгновение.

Он точно чокнутый , – подумал Миша и, пересев на край стула, напряг ноги, приготовившись в любой момент сбежать.

– Так что все лечится, уважаемый.

Миша удивился и обрадовался одновременно. Продолжения сопливой истории не последовало. Хорошо.

Доктор открыл ящик стола, порылся там… Достав коробочку в полиэтилене, поднял до уровня плеч, дебильно улыбнулся и произнес:

– С Дон Гуаном ублажишь любую даму.

Миша растерялся. Будь у Петра Яковлевича желание ударить его, он сделал бы это с легкостью. Конев забыл, что нужно убегать. Он вообще забыл о том, что нужно шевелиться.

– Это типа слоган такой, – пояснил Петр Яковлевич и положил коробку перед Михаилом на стол. – Берите, они помогут. – Он откатился на стуле и, раскинув полы халата в стороны, показал на вздыбившийся бугор. – А я ведь повеситься хотел.

Улыбка не сошла с его лица, даже когда Миша взял лекарство и пошел к двери. К доктору уже спешила его помощница. Миша задержался у двери и, услышав щелчок закрываемого замка, улыбнулся.

А я ведь повеситься хотел, – вспомнил Конев и вышел в коридор, выложенный белым мрамором.

Надежда вернулась.

Две пилюли он выпил еще в машине. Моментального эффекта Михаил не ждал, но все-таки что-то должно было случиться. По дороге на работу он заглядывался на девушек, раздевшихся по случаю ранней весны. Еще несколько недель назад он это делал с интересом, сейчас даже после приема чудо-пилюль интереса не возникло. Влечения, заложенного природой, в нем так и не появилось.