Никки Келли - Лайла

Гэбриел улыбнулся и сжал мою ладонь, пытаясь ободрить меня.

Сложно было сказать, прав ли он. Мое тело казалось чужим. Я больше не чувствовала себя человеком. Да, я была заключена в человеческой оболочке. Да, я появилась на свет здесь, на Земле. А потом, много десятилетий назад, умерла, когда мне было семнадцать, умерла и воскресла бессмертной. Теперь же, после всего случившегося, я была совершенно уверена, что и тело мое изменилось.

– Гэбриел, я чувствую запах крови. У меня выросли клыки, – сказала я и замолчала, чтобы он осознал смысл моих слов. Может быть, это все-таки нарушит его спокойствие? Но брошенный мной камень не вызвал даже кругов на воде. – Я светлая и темная одновременно. Теперь я знаю, что это правда, но пока не понимаю, что это значит. Азраэль считает, что я смогу существовать, не теряя физической оболочки, в любом из трех измерений. Так что они все явятся за мной – и те, и другие.

Гэбриел остановился как вкопанный. Видимо, мои слова наконец-то достигли его сознания.

– Да, явятся. Как только узнают, что ты жива. А они обязательно узнают. Тебя будут искать и не успокоятся, пока не найдут. Поэтому мы сбежим. Разорвем связи со всеми мирами, сбежим вдвоем и будем скрываться. Мы через многое прошли. Хватит с нас испытаний.

Гэбриел решительно сжал зубы. В широко раскрытых глазах ангела светилась уверенность.

Его ответ потряс меня. Он не пытался смягчить удар, и от этого сам стал крепче – возможно, потому, что теперь он сам принимал решение.

Вскоре мы увидели замок: он одиноко стоял на холме, а у его подножия клубился туман.

– Ты живешь здесь? – спросила я удивленно.

Похоже, денег у Гэбриела было больше, чем здравого смысла. Я подумала, что при случае стоит поинтересоваться, откуда он их берет.

– Ну, это совсем маленький замок. Не мог же я привести тебя в старый дом, там Ано… – Он замер на полуслове.

Мои кулаки сжались от одного упоминания этого имени. К сожалению, Анору я тоже хорошо помнила. И, если честно, о ней я забыла бы с радостью.

– Там было небезопасно, – закончил фразу Гэбриел.

Я стояла в нескольких шагах от двери и сомневалась, стоит ли входить. Гэбриел взял меня за руку, наши пальцы переплелись, и я поняла, что он почувствовал мое беспокойство.

Не знаю, сколько времени я провела между жизнью и смертью, но он остался прежним. В его сильных руках, за его широкой спиной я чувствовала себя защищенной. Как только он заключал меня в объятия, я понимала, что никто не сумеет причинить мне вреда. За ним я чувствовала себя как за каменной стеной. Он скорее погиб бы, чем позволил бы вновь разлучить нас. И он был удивительно красив.

– Я люблю тебя, Лайла.

Признание застало меня врасплох. Я удивленно посмотрела на него.

– Я люблю тебя, – четко повторил он.

Впервые за все время он произнес эти слова – прямо и просто. Теперь я понимала, почему прежде он скрывал свои чувства.

– Я должен был сказать это раньше. Но мне казалось, что раз я чувствую, то говорить вслух не обязательно. Я всегда любил тебя и думал, что ты знаешь об этом. Но я не должен был молчать.

Мне не хотелось сейчас гадать, почему он признался в любви, хотя еще полчаса назад не выдержал моего взгляда и опустил глаза. Мне не хотелось думать о последствиях. Я просто улыбнулась. Улыбка вышла немного грустной, и он это заметил. Я так устала, ведь я умерла – и умерла по-настоящему. Меня измотали все эти Чистокровные, архангелы, я устала быть пешкой в войне двух могущественных сил. И больше всего хотела, чтобы все это кончилось. Я хотела просто быть счастливой.

Сжав руку Гэбриела, я сказала:

– Я люблю тебя и сделаю все, что ты скажешь. Последую за тобой, куда захочешь. Я буду рядом столько, сколько ты пожелаешь.

Каждое мое слово было правдой. Гэбриел был великолепной яркокрылой бабочкой, а я вылупилась из кокона невзрачным черно-белым мотыльком. Но если он испытывал ко мне хоть малую часть того, что я испытывала к нему, то я готова была из последних сил махать маленькими крылышками, чтобы последовать за ним хоть на край земли. Мои слова встревожили Гэбриела. Наклонив голову так, чтобы волосы упали на глаза и я не смогла увидеть их выражение, он спросил:

– Это правда?

– Правда, – ответила я, не понимая, почему он так удивлен.

Гэбриел выпустил мою руку. Он хотел задать какой-то вопрос, но не решался. Наконец упавшим голосом он произнес:

– А как же Джона?

Я задумалась.

– Прости, кто это?