Константин Образцов - Молот ведьм

На первом этаже, сразу напротив входа в подъезд, была низкая, деревянная, обитая листами крашеного железа дверь, запертая на большой висячий замок. Прима достала из сумочки связку ключей, выбрала нужный и вставила в скважину. Дужка с тихим лязгом выскочила из паза. Прима потянула за круглую металлическую ручку и вошла в небольшую квадратную комнату с низким пыльным потолком, которого она едва не касалась головой. Вязкая, душная тьма пахла плесенью. Прима плотно закрыла за собой толстую дверь, задвинула громыхнувший железный засов и включила фонарик. Впрочем, она бывала тут так много раз, что вполне могла бы обойтись и без него. Тонкий яркий луч высветил свисающую с потолка мертвую паутину, стены, покрытые слоями жирной грязи и огромную, низкую, осевшую до самого пола кровать в дальнем углу, занимающую почти все пространство тесного помещения. Кровать была завалена отсыревшими, гниющими матрасами и одеялами, слипшимися в несколько толстых слоев и скомканными посередине так, что казалось, будто под ними кто-то лежит. Прима протиснулась мимо кровати, стараясь не задеть заплесневевшие залежи тряпья, добралась до противоположной стены и открыла еще одну маленькую деревянную дверь. За ней было несколько стершихся, скользких каменных ступеней, похожих на грязные обмылки, ведущих в узкий подвал с земляным полом, тусклыми лампами в металлической сетке и трубами отопления, источающими жар и покрытыми каплями зловонной испарины. В самом конце подвала, в грубой кирпичной кладке стены была следующая дверь, стальная и казавшаяся относительно новой. Прима вставила ключ в замочную скважину и повернула его четыре раза. Из провала, уходящего вертикально вниз, пахнуло холодом. Железная лестница без перил, со ступенями из металлической арматуры, исчезала в зияющей тьме подземелья. Прима осторожно встала на верхние ступени, тщательно заперла за собой стальную дверь и стала спускаться вниз.

Ступеней было тринадцать. Когда они кончились, Прима оказалась на небольшой круглой площадке с отвесными, неровными стенами, образованными старыми, осевшими в землю фундаментами давно канувших в небытие домов. Вокруг были лишь тьма и безмолвие, только откуда-то издалека слышался звук падающих капель, да шуршали за стенами крысы, пролагающие свои извилистые ходы среди старинных руин. Прима повернулась, сделала шаг, открыла замок в последней железной двери в низкой арке, пошарила рукой и нажала на клавишу выключателя.

Вспыхнул свет.

Простая лампа под сводчатым кирпичным потолком была слабой, неяркой, но после кромешной тьмы ее желтоватое свечение показалось ослепительным. Прима ступила вперед и остановилась посередине подземной крипты. Пол здесь был каменный, сложенный из истертых булыжников, словно старинная мостовая. В центре была круглая, массивная решетка люка, сквозь которую откуда-то снизу, из неведомой глубины, поднимались миазмы застоявшейся воды и нечистот. Из позеленевших камней тут и там проросли бледные грибы; вдоль стен стояли высокие вазы с сухими высокими травами, мертвыми и живыми цветами на длинных стеблях — яркими, страшными, никогда не видевшими дневного света. На полках низких, грубо склоченных стеллажей, лежали толстые кипы пожелтевших, покрытых белым налетом бумаг, несколько ножей разных форм и размеров, старых и новых, блестящих и тронутых ржавчиной, ножницы, мотки веревок и выцветших лент, оплетенные нитками пряди волос, тряпки и лоскуты, стопка смятых грязных пеленок, разноцветные камешки, пара старинных помутневших флаконов; на отдельной полке сидели рядком голые пластмассовые куклы без глаз и волос, вытянув перед собой коротенькие ручки, словно приглашая к игре, в которую не хотелось играть. Между полок стояли толстые черные свечи. Отдельно, на низкой скамеечке, рядом с люком, находился длинный жестяной сундучок.

Потайная комната девочки, играющей в странные игры. Ясли для мертвых детей. Жутковатый, молчаливый уют.

Прима уселась на холодный пол у самого края люка, положила рядом кожаный клатч, вздохнула и прикрыла глаза.

Время споткнулось, сбилось с шага, а потом и вовсе остановилось. Замолкла далекая капель. Замерли, притихнув, крысы в стенах. Тишина сделалась абсолютной.

— Здравствуй, бабушка, — еле слышно прошептала Прима.

Из-под решетки люка донесся далекий, но отчетливый звук, словно кто-то с усилием вытащил ногу, увязшую в болотной трясине, или лопнул большой пузырь вздувшейся жидкой грязи.