Константин Образцов - Молот ведьм

— Жертва! — возгласила Прима.

— Жертва! Жертва! Жертва! — откликнулись ей, и весь ковен встал на колени.

Прима в своей величественной наготе прекрасного, зрелого тела, в сверкающей серебром устрашающе женственной маске, во вздымающемся венце заостренных рогов и в самом деле походила сейчас на Иштар. Она положила перед собой маленькую записную книжку в черной обложке, открыла и принялась читать нараспев, то звуча в унисон подземелью, то возвышаясь крещендо. Альтера так и не поняла за все эти годы, что это: перевернутая, извращенная латынь или другой, чужой человеку язык; лишь повторяла в унисон вслед за Примой постоянное «нима!», отрицая арамейскую истину. Порядок этих, центральных молений шабаша, был ей знаком наизусть, и в нужный момент они с Терцией тихонько подползли на коленях поближе к алтарю. Рука Примы легла на рукоять ножа. Терция, не вставая с колен, взяла обеими руками чашу, а Альтера на коленях заползла за алтарь и распеленала младенца. Ребенок открыл глазки, поморщился и заплакал.

Звуки живого голоса резанули по душному мраку.

Прима продолжала читать. Альтера подхватила на руки все сильнее голосящего младенца, согнувшего ручки и ножки и сморщившегося в недовольной гримаске, и встала за правым плечом Хозяйки Есбата. Чтобы не смотреть на детское личико — уже покрасневшее от плача, уже намокшее слезами — она взглянула перед собой и поняла, что худшие ее предчувствия начинают сбываться.

Перед Валерией были восемь пар глаз: жадных, нетерпеливых, равнодушных, бесстрастных, холодных, но только одни из них были испуганными. Да какое там — эти глаза постепенно наполнял ужас. И принадлежали они, разумеется, толстой девочке в нелепой маске — черепе.

Прима протянула руку. Альтера подала ей младенца; та ловко схватила его за ногу и подняла над подставленной Терцией чашей, напевая слова заклинаний. Альтера шагнула в сторону, с тревогой глядя на девочку, которая уже начинала трястись: живот вздрагивал и втягивался, грудки дрожали, как будто внутри у нее что-то начало клокотать. Ребенок уже не плакал, а истошно, надрывно орал, заглушая протяжные звуки темной молитвы.

Прима перехватила поудобнее нож и занесла его для удара.

— Нет!

Крик был тонким, как писк перепуганной мыши. Все замерли. Нож остановил движение в сантиметре от горла ребенка.

— Нет! Пожалуйста…

Голая девочка в маске стояла в кругу коленопреклоненных обнаженных женщин и жалобно смотрела на Приму. «Вот и все», — подумала Альтера.

— Что значит «нет»? — резко спросила Прима.

По залу пронесся разочарованный вздох. Кто-то отвернулся. Инфанта закрыла руками свою кошачью личину.

— Нет, не надо, пожалуйста, — заныла девочка, и Альтера увидела, как из-под глазниц черепа показались две грязные дорожки слез, размывших черную тушь.

— Можно узнать, почему? — вежливо осведомилась Прима и поморщилась — младенец вопил нестерпимо.

— Я не думала, что так надо…что вот это…будет так… — девочка уже и сама была готова расплакаться не хуже ребенка.

— Она передумает, госпожа Прима, она растерялась, сейчас все пройдет! — заговорила Проксима, вскочив и пытаясь обнять дрожащую девочку за плечи. — Правда, ты ведь просто растерялась, верно?

Та вывернулась из объятий.

— Нет! — крикнула девочка. — Я не хочу, не хочу…чтобы так!

Младенец задергался и, не переставая кричать, вдруг выпустил длинную струйку мочи прямо Приме на грудь. Моча потекла по торчащим соскам.

— Ах, да чтоб тебя! — в сердцах вскричала Прима и с досадой швырнула ребенка на пол. Маленький человечек, как кукла, отлетел в сторону и с глухим стуком ударился о ковер. Крик оборвался на пике, превратившись в хриплые стоны. Прима, не обращая на него никакого внимания, уставилась на несостоявшуюся ведьму.

— А зачем ты сюда пришла, я интересуюсь? Вечерок скоротать?

Девочка наконец разревелась. Стоящие на коленях женщины сели на пятки и ждали.

— Так я спрашиваю, зачем явилась?!

— Я хотела быть…стать…ведьмой! — сквозь слезы донеслось из-под черепа-«маски».

— Ах, вот как! И как ты себе это представляла? Что мы тут соберемся, почитаем стихи про Сатану, а потом пойдем и уроним пару крестов на кладбище или распишем стену церкви ругательствами и пентаграммами, так?

Девочка надсадно всхлипывала.

— Или, может быть, сядем в кружок и будем делиться тем, кто и что вычитал в каком-нибудь «паблике» про «современных ведьмочек», да? — продолжала Прима. — А потом будем картинками обмениваться в Социальной Сети, такими, с мультяшными красотками в остроконечных шляпках? Нет уж, дорогая моя, хочешь быть ведьмой — будь! Ты сегодня приносила клятвы Сатане — это шутки, по-твоему? Развлечение?