Константин Образцов - Молот ведьм

— Привет.

Лолита смерила меня нарочито равнодушным, но при этом явно оценивающим взглядом, молча прошла к столу в первом ряду, небрежным жестом стянула перчатки и села напротив меня, скрестив недостающие до пола ноги. Лосины до блеска натянулись на круглых коленках.

— Ну, — сказала она.

Я встал, подошел к двери, закрыл ее поплотнее и повернул ключ в замке. Потом вернулся на свое место и сел, с удовольствием заметив, что Лолита напряглась, а в ее темных глазах метнулось беспокойство.

— Ты о чем-то поговорить хотел? — не выдержала она. Голос был тонким и звонким.

— Да. Точнее, не поговорить, а спросить. Что ты со мной сделала?

Ее взгляд метнулся в сторону двери.

— В смысле? — спросила она.

— В прямом, — я откинулся на скрипнувшем стуле и скрестил руки на груди, не отрывая взгляда от Лолиты. — Ты знаешь, о чем я.

Она заерзала. Пальцы с ярко-красным лаком на ногтях вцепились в край стола. Лицо свело кривой нервной усмешкой. Красивым оно сейчас не казалось.

— Ну, если ты про это… Так сразу и не вспомнить, чего мы только не делали. Тебе перечислить, что ли?..

— Не надо ёрничать, — спокойно ответил я. — Мне все известно.

— Что именно?

Она округлила глаза. Удивление было разыграно мастерски. Если бы я не знал правду, то мог бы поверить.

Но я знал. И сказал ей.

Все время, пока я рассказывал Лолите о ворожбе, о темном заговоре и привороте, о ведьмах, с которыми она, несомненно вступила в сговор, я внимательно наблюдал за ней. Через минуту она уже перестала меня слушать; уставилась остановившимся взглядом куда-то поверх моего плеча, по-прежнему изображая недоумение, и напряженно о чем-то думала.

— Ты закончил?

Ей удалось взять себя в руки и голос почти не дрожал. Взгляд снова был тверд и надменен. Точнее, ей бы хотелось, чтобы так было.

— Да. Теперь твоя очередь рассказывать, — ответил я.

Лолита резко соскочила со стола и выпрямилась, вскинув голову. Я тоже поднялся со стула и встал почти вплотную перед ней. Даже на каблуках Лолита едва доставала макушкой до кончика моего носа, и чтобы посмотреть мне в глаза, ей пришлось запрокинуть голову. Я почувствовал тепло ее дыхания и такой знакомый, пугающий, страстный и темный аромат духов и горячего тела. На нежной шее под кожей лихорадочно пульсировала артерия.

— Хватит дурить, — зло прошипела она. — Совсем спятил уже. Пусти меня, я пойду.

Лолита подалась вперед и уткнулась носом мне в шею. Я не шелохнулся. Тогда она сморщилась, с силой толкнула меня ладошками в грудь, протиснулась мимо и, отчаянно виляя бедрами, торопливо направилась к двери, в замке которой по-прежнему был вставлен ключ.

Ей нужно было остаться и попробовать поговорить. Это могло бы сработать: чары рассеялись, но во мне еще оставалось какое-то чувство, смесь нежности с отвращением, странная болезненная привязанность, похожая на заржавленный рыболовный крючок, засевший глубоко в сердце. Да, если бы она заговорила, это могло бы сработать. Но она повернулась спиной и попыталась сбежать.

Большая ошибка.

Я сделал шаг вперед, схватил Лолиту за воротник меховой куртки и резко рванул. Она охнула и полетела спиной вперед, теряя равновесие и цепляясь каблуками за дощатый пол. От падения ее удержало лишь то, что она с грохотом врезалась поясницей в один из столов, сдвинув с места его и стоящие рядом с ним стулья. Я развернулся и увидел у нее на лице изумление и настоящий, панический ужас. Не сводя с меня широко распахнутых глаз, она замахала руками, заскребла по полу «шпильками» модных сапог, встала, и в этот момент я со всей силы ударил ее прямо в лицо.

Наслаждение, которое я испытал при этом, было чистым и ослепительно ярким.

От удара Лолита отлетела на несколько метров, ударилась головой о стену так, что клацнули челюсти, и осела между столов ворохом меха и тряпок.

Я выдохнул. Потом быстро подошел к двери, проверил замок, и повернул выключатель: если погасить свет, то даже самый настойчивый в своем любопытстве прохожий не сможет увидеть, что здесь происходит.

Все вокруг погрузилось во тьму, как в бредовое сновидение. Два окна тускло светились призрачно-серым. Вокруг было тихо, даже журчанье воды из черного мрака сортира не было слышно.

Стараясь не натыкаться в темноте на столы, я подошел к лежащей Лолите, присел на корточки рядом и перевернул ее на спину. Под густым мехом куртки ее тело было совсем хрупким и по-девичьи тонким. Глаза оставались закрыты, на бледной скуле расплывался чернильным пятном огромный кровоподтек. Я опустился на колени и сел на нее сверху, на бедра — не на грудь, не на живот, именно на бедра, чтоб ненароком не вызвать удушья. Я еще думал, что все обойдется. Она застонала. Я легонько хлопнул ее по щеке. Глаза все еще были закрыты. Я хлопнул ее по щеке еще раз, а потом уже врезал по-настоящему, звонко и сильно, так, что голова резко мотнулась налево. Мне страшно хотелось ударить снова, но я знал, что если начну, то уже не смогу остановиться.