Константин Образцов - Молот ведьм

«Для предохранения себя во всяком случае надлежит носить у себя на шее соль, освящённую в вербное воскресенье, и освящённые же травы, а также воск».

Вам уже известно, эту рекомендацию я впоследствии применил на практике. Как и многие другие: проводить допросы ведьм в дни церковных праздников, когда сила споспешествующих им бесов ослабевает; раздевать догола и осматривать одежду на предмет скрытых в ней амулетов; сбривать им волосы в интимных местах; вводить в помещение спиной вперед. Впрочем, до всего этого тогда еще было далеко. Передо мной встал другой, вполне практический вопрос: где взять освещенную соль, травы и воск?

Я никогда не был особенно религиозен. Да и не особенно тоже — вообще не был. Мой отец работал в ветеринарной лаборатории, мама была учителем истории — что отчасти объясняет и мой интерес к этой области человеческих знаний и выбор жизненного пути — но, разумеется, никакого религиозного воспитания в нормальной советской семье не было и быть не могло. Согласно неподтвержденной семейной легенде, крещен я все же был: бабушка по материнской линии, тайком от родителей или с их молчаливого согласия, еще младенцем носила меня в православный храм где-то на окраине города. Собственно, этим и ограничилась короткая история моей практической церковной жизни.

Я, как никто другой, могу рассказать кому угодно — да и рассказываю на лекциях — об определяющей роли Церкви в становлении не только государственности, но всего человечества в том виде, в котором иногда предстает оно в лице лучших своих представителей. Собственно, ненависть к Средневековью, которая является основным занятием рожденного Ренессансом секулярного сознания, вызвана прежде всего патологической неприязнью к Церкви, определявшей ценностную парадигму того времени. Я убежден в этом не только как историк, но и как культуролог, даже, если угодно, как мистик, готовый отстаивать доктрину о том, что Дух Святой живет в Церкви с момента ее основания Сыном Божиим и не перестанет жить в ней вовек. Я знаю, что благодать апостольского рукоположения не иссякает, что любой священник, даже самых сомнительных моральных качеств и духовной силы, способен освятить воду и совершить Литургию, во время которой происходит непостижимое таинство Пресуществления Даров. Все так. Но, наблюдая за жизнью современной Церкви, за ее служителями и архипастырями, я давно пришел к неутешительному выводу: Христово Воинство лениво, разобщено и развращено до крайности, разбито без боя, обращено в пассивное бегство, взято в плен страстями и равнодушием. Нет праведного ни одного, нет ни единого, есть только соглашательство с духом века сего и полумеры; никто не горит ревностью, а лишь тлеет, никто ни холоден, ни горяч, а только теплохладен, став плоть от плоти не тела Христова, а от разлагающейся туши мира, лежащего во грехе.

Проповедовать истину не значит ее исповедовать.

Поэтому о том, чтобы просить совета у кого-то из проповедующих я и не помышлял. Но благодатная помощь истинного Пастыря была мне необходима. Соль, воск, травы — помните?..

Нужно было выбрать между православным и католическим храмом. Лично для меня разность во взглядах на «филиокве» не является основанием к предположению, что одна из Церквей менее или более благодатна, чем другая. Однако у католиков латинского обряда было явно больше опыта в борьбе с теми силами, которыми я едва не был окончательно погублен, и схватка с которыми мне еще предстояла. В России не было охоты на ведьм, как, по сути, и Инквизиции: учрежденные в петровские времена при Святейшем Синоде «протоинквизиторы» были по сути фискалами, долженствующими наблюдать за тем, насколько исправно духовенство несет свою службу; что же до ведьм или колдунов, то процессов как таковых над ними не велось, а если подобная зараза и появлялась изредка на местах, то от нее избавлялись быстро, без лишней волокиты и разбирательств. Так называемое Возрождение не коснулось России, потому тут не было и расплодившихся в его растлевающей атмосфере еретиков и ведьм — во всяком случае, в таком количестве, как в Европе, породившей монстра, которого она сама же не смогла потом остановить ни огнем, ни мечем.

Так что я остановил свой выбор на католичестве.

Был понедельник, второе февраля, праздник Сретения Господня.

Из маленькой кирхи на Ковенском переулке я вернулся с большой бутылью освященной воды и двумя десятками восковых свечей. Там же купил охранительный пояс с текстом девяностого псалма на латыни. Просить кого-то из священнослужителей освятить для меня соль и травы я счел неразумным: вряд ли кто-то сделал бы это без неуместных вопросов. Поэтому решил справиться сам. Разложил на большой простыне купленные в аптеке листья сушеной крапивы и крупную поваренную соль, обмакнул в чашу с освященной водой чистую малярную кисть и трижды, широко окропил сверху вниз и слева направо.