Анна Зимова - Ходячие. Второй шаг

Горецкий показал на выход «Д». Но оттуда вывалились на землю двое, мужчина и женщина. Мужчина упал на живот и пополз в их сторону. Женщина приземлилась на ноги и заковыляла, приседая, будто выделывала плясовые коленца. Изо рта у нее текло что-то отвратительно-желтое и впитывалось в белую легкую кофточку. Капитан пальнул в нее, и она упала, раскинув руки. Горецкий поменял обойму.

Все происходящее было похоже на компьютерную игру. Только у персонажа игры есть выбор. Он может пойти грудью на толпу чудовищ, что приближается по левому флангу, и победить ее. Или обойти монстров, перепрыгнув через горящий автомобиль. Герой может и побежать назад. Если он сделает неправильный выбор, у него в запасе имеются еще одна-две жизни. Им же ошибиться нельзя. К тому же у компьютерного персонажа обычно есть автомат, или сапоги-скороходы, или волшебная палочка. У них – только шестизарядный пистолет, один на всех. Была надежда – самолет, но его больше нет. Были силы, да иссякли.

Эти шли к ним как на параде, торжественно, степенно. Их было уже несколько десятков. Проходя вдоль стены аэропорта, к центральной колонне «парада» присоединялись дополнительные мини-колонны этих, с глазами мертвее, чем у падали. Куда бежать? Чудовища и впереди, и сбоку, ими полон аэропорт за спиной. Они сделали то, что сделал бы любой человек, – прижались к стене. «Парад» виден уже как на ладони. Можно рассмотреть перекошенные лица, покрытые сеткой фиолетовых жил, красные, как мясо, глаза без зрачков. Кажется, игра подходит к концу.

Но жизнь доказала, что она устроена интереснее любой игры. Вдали засигналил белый тупоносый автобус с двумя желтыми полосами на боках. Увидев такую машину, пассажиры делают недовольные лица и вздыхают: «О, господи, нас повезут к самолету в этом корыте?» Однако ничему еще в жизни они не радовались так, как этому корыту, которое, ворвавшись в самую гущу «парада», сбило троих марширующих. С хрустом перевалив через упавших, автобус сделал широкий разворот, задев при этом еще несколько этих. И подрулил к зданию аэропорта. Чудовища не прибавили хода, они продолжали идти как шли, и их не волновала судьба павших.

Дверь автобуса распахнулась. «Шевелитесь!» – крикнул водитель. Каролина буквально забросила Севу в кабину. Горецкий с Дашей, встав по обеим сторонам дверей, поддержали ее пухлого мужа. Александра замешкалась, мешала слишком узкая юбка, и экипажу пришлось ее подсаживать. Вера, Вика и Аида юркнули в салон ловко.

Когда эти были уже в паре метров, вперед вырвался человек с искалеченной рукой. Из обрывка полосатого рукава торчал обломок кости. «Быстрее!» – заорал водитель, и голос его сорвался. Но Стас пытался запихнуть в автобус Дашу прежде себя. Если бы не его галантность, они бы наверняка выиграли секунду, которой им и не хватило: этот успел царапнуть Дашину шею обломком кости, а другой, целой рукой ухватил ее за волосы. Стюардесса истошно завизжала. Горецкий выстрелил в этого и втащил Дашу внутрь, подхватив за форму. Двери, наконец, закрылись. Даша рухнула в объятия капитана и расплакалась.

– Все-все, успокойся, – Горецкий старался говорить как можно спокойнее, но голос его предательски дрожал.

Зазвенело разбитое стекло. Осколки посыпались на сидящую у окна Вику. Сразу несколько испещренных лиловыми венами рук принялись нетерпеливо ощупывать образовавшуюся дыру. Завизжав, Вика прыгнула в проход между сиденьями.

В оконном проеме показалось лицо одного из этих – не любопытное, скорее равнодушное. Автобус рванул с места, стряхнув с себя этих, и покатил по летному полю. Машину подбрасывало, когда она наезжала на мертвые тела. Водителю то и дело приходилось лавировать между обломками и брошенной техникой. Наконец старенький автобус подрулил к диспетчерской башне. Водитель высунулся в салон. Погладил короткий «ежик» волос, вздохнул, но ничего не сказал.

– Почему вы не открыли вторую дверь? Их же две, – таков был первый вопрос спасенных пассажиров, и задала его, конечно же, Каролина.

– Она не открывается, – пожал плечами водитель.

Ответ почему-то развеселил женщину. «Не открывается…» – повторяла она между приступами булькающего хихиканья. Водитель тоже рассмеялся. То была, конечно, не радость, а истерика.

– А как вы поняли, что мы – не такие, как эти? – продолжала расспрашивать водителя женщина. От смеха на глазах Каролины выступили слезы, она размазывала их по лицу, забыв про тушь.

– Эти молча ходят, не визжат. А вы орали так, что в городе было слышно. Не надо так делать, они на звук набегают. А так – они тихо себя ведут. Ходят по стенке или вообще как уснули.