Даниэль Клугер - Летающая В Темных Покоях, Приходящая В Ночи

Меламед кивнул и бросил опасливый взгляд на мать, которая вышла во время рассказа из-за занавески и теперь тоже слушала столяра. От слов соседа по его телу пробежал легкий озноб.

— Так он сегодня умер… — Гиршфельд посмотрел на отшатнувшегося при этих словах меламеда расширенными глазами. — Я вышел из дома — на минутку, реб Борух, всего на минутку. А когда пришел — Мотл лежал под лестницей. И у него была свернута шея.

— Боже мой, что вы такое говорите… — ошеломленно прошептал меламед, опускаясь на стул. — Ты слышишь, мама?

— Слышу, слышу, — сказала Эстер. Она вышла из своего угла в теплом стеганом халате, наброшенном поверх длинной до пят ночной сорочки. — Извините, Алтер, что я в таком виде… И как же его угораздило упасть с лестницы? — спросила она.

— Упасть? — Гиршфельд не то всхлипнул, не то коротко рассмеялся. — Да его столкнули с лестницы, я даю вам слово!

— Ну-ну-ну! — Эстер покачала головой. — Кто же мог его столкнуть, ежели там никого не было? Бедняга мог оступиться. Голова закружилась от высоты, мало ли…

— Когда я стоял над ним, я слышал отвратительный звук — будто кто-то под крышей смеялся.

Борух вспомнил, как ему тоже слышались в доме Пинскера какие-то зловещие звуки.

— Чепуха все это, — сердито заметила Эстер. — Там же крыша как решето. Вот и завывает в дырах ветер. А вам невесть что мерещится…

Не слушая ее, Гиршфельд опять уткнулся лицом в ладони и принялся раскачиваться.

— Боже мой, сосед, Боже мой… Понимаете, — он отнял руки, — понимаете, я вдруг почувствовал, что в доме кто-то появился. Вы можете мне не верить, но я говорю правду!.. Сначала он только следил. Куда бы я ни пошел, чем бы ни занимался, за мной следили чьи-то глаза. Очень недобрые глаза, реб Борух, очень недобрые. Всякий раз, как только я чувствовал этот страшный взгляд, я цепенел. Меня охватывал такой ужас, что я… я готов был умереть от страха…

— Да… — бесцветным голосом сказал меламед. — Это правда. Я тоже… — Он вспомнил, как бродил по пустому дому в день смерти Пинскера. — Я помню, реб Алтер…

— Замолчи! — прикрикнула мать. — Что — ты тоже? Что ты помнишь?! Ты был болен, у тебя был жар! Тебе тогда что угодно могло померещиться.

Алтер Гиршфельд не обратил внимания на ее слова. Он о чем-то мучительно думал, словно потеряв нить повествования.

— Что было потом… Потом… — пробормотал он. — Понимаете, реб Борух, я начал видеть кошмарные сны. Мне снился Пинскер, покойный хозяин дома. Но не живой, а уже мертвый. Только глаза его жили, и эти глаза… Я чувствовал, что именно эти глаза — его глаза — за мною следят. Знаете, я ведь уже пять лет живу один, с тех пор как жену похоронил… Это очень страшно, реб Борух, очень страшно.

— Да… — выдавил меламед. — Это было очень страшно… Я знаю…

— Ну, хватит! Шли бы вы спать, сосед, — сухо сказала Эстер. — Понятное дело, переволновались. И парня жалко, совсем молодой. Ступайте, отдохните. И нам дайте отдохнуть. Утром придете, помяните мое слово — сами посмеетесь.

Гиршфельда вновь начала бить крупная дрожь. Он словно в ознобе потер широкие ладони. Худое лицо его, обрамленное жесткой черной бородой, в неровном свете масляного светильника казалось восковым.

— Какой там сон, Эстер, — забормотал он, — какой там смех, я же знаю — там кто-то есть, есть там кто-то… Кто-то прячется в этом проклятом доме, прячется, а я… — Он словно во сне потянулся к графину с водкой, задел рукавом пустой стакан. Стакан разбился.

Гиршфельд вскочил. От его резкого движения пламя задергалось. По стенам разбежались качающиеся тени. Широко раскрытыми глазами Алтер посмотрел по сторонам.

— Они, сосед, они… — Он вцепился в плечо меламеда. — За мной пришли… Не отдавайте меня, они меня убьют…

Тут терпение Эстер иссякло.

— Как вам не стыдно, реб Алтер! — в сердцах сказала она. — Что это вы, будто ребенок. Теней испугались.

Гиршфельд настороженно перевел взгляд с успокоившихся теней на свечу. Уперся руками в стол, помотал головой, словно отгоняя наваждение.

— Да, верно… — В голосе его слышалось теперь некоторое смущение. — Правда… Понимаете, там тоже были тени… — Он тяжело вздохнул, провел рукой по лицу. — Не надо было Пинхасу покупать этот дом. У него другой хозяин, понимаете? Другой. — Это слово Алтер произнес с нажимом. И повторил еле слышно: — Другой хозяин…

Меламед теперь прекрасно понимал, что дело было не в болезни. И уже преодоленный, казалось, страх вновь зашевелился в его душе.