Клайв Баркер - Искусство

— Хорошо, — кивнул он. — Мне и отсюда хорошо видно.

Я просто хотел вас сравнить, выявить фамильное сходство.

Ты знаешь, оно у вас потрясающее.

Кочевник покачал головой.

— Я был ангелом, Д'Амур, — сказал он. — Я помню небеса. Помню. Как будто это было вчера. Облака, свет и…

— И море?

— Какое море?

— Субстанция.

— Нет! — завизжал демон. — Я родился на небесах! Я помню, как Божье сердце билось, билось…

— Это бился прибой.

— Я уже предупредил тебя, — заявил демон. — Я убью мальчишку.

— И что ты этим докажешь? Что ты падший ангел? Или что ты засранец, как думаю я?

Кочевник закрыл руками лицо, будто в отчаянии.

— Да-а, ты умен, Д'Амур, — проговорил он. — Очень умен. Но Гесс был умнее. — Он растопырил пальцы и горестно вздохнул, распространяя зловоние. — А вспомни, что с ним случилось.

— Гесс не был умнее, — тихо сказал Гарри. — Я любил его и уважал, но он заблуждался. И вообще-то у вас много обще го, вот так я теперь думаю. — Гарри приблизился еще на парочку дюймов. — Ты считаешь себя сыном Небес Он считал, что служит им. В конечном итоге ты веришь в то же, что и он. Ты сделал глупость, когда убил его, Кочевник. Это ничего не принесло тебе.

— Я еще получу тебя, — ответил демон. — И буду трахаться с твоей головой до самого Судного дня.

— Хватит, — сказал Гарри — Я больше тебя не боюсь. Мне больше не нужны молитвы…

— Да что ты говоришь? — хмыкнул демон.

— Мне не нужно распятие. Мне нужны только мои глаза. И что я вижу перед собой — мерзкого маленького говноеда, страдающего анорексией.

Тут демон заверещал, разинул пасть, похожую на рану, и бросился на Гарри. Длинные когти прошлись в дюйме от его глаз, и Гарри отступал к стене по скользкому от грязи полу, пока не уперся спиной в стену. Мерзкое существо подступало все ближе, намереваясь вцепиться в его голову. Гарри за крыл глаза руками, но глаза его не интересовали демона; по крайней мере, пока. Тварь схватила Гарри за горло, все глубже вонзая когти в живую плоть.

— Ну что, Д'Амур? — спросил демон.

Гарри почувствовал, как по спине у него течет кровь и трещат позвонки.

— Ангел я или нет? — Его мерзкая морда была совсем рядом, голос исходил из всех отверстий. — Я жду ответа, Д'Амур. Он для меня очень важен. Я был на небесах? Признай это.

Медленно, очень медленно Гарри покачал головой. Демон тяжко вздохнул.

— Эх, Д'Амур, — произнес он.

Он выдернул когти из тела Гарри, поднял лапу и поднес ее к горлу противника. Рычание стихло. Теперь это снова был не Кочевник, а Лентяйка Сьюзан.

— Я буду скучать по тебе, Гарри, — говорила тварь, вспарывая когтями кожу на горле. — Не было ночи, когда бы я не думала о нас. — В ее голосе зазвучала похоть. — Все одинокие темные ночи…

Мальчик на постели застонал.

— Ш-ш-ш! — сказала ему Лентяйка Сьюзан.

Но Стиви было все равно. Ему требовалось последнее утешение в молитве.

— Благодатная Мария… — начал он.

Тварь оглянулась — демон опять стал Кочевником, — и Кочевник заорал на ребенка, чтобы тот заткнулся и не смел продолжать. Но когда он отвернулся, Гарри схватил лапу, сдавившую его горло, налег всем весом и рванулся вперед.

Ноги Кочевника соскользнули, и демон с Гарри полетели на середину комнаты.

Демон мгновенно еще глубже вонзил когти Гарри в плечо. Полуослепший от боли, Д'Амур извернулся и потянул за собой врага, стараясь не упасть на мальчика. Так они кружили по комнате, пока Гарри не потерял равновесия и не рухнул лицом вниз на демона.

Тот ударился спиной в обгоревшую дверь, треснувшую под тяжестью тел противников, и они оба вывалились на площадку. Сквозь слезы боли Гарри видел перед собой безобразную морду. От неожиданного удара тварь ослабила хватку. Потом они рухнули на площадку. После темной комнаты там было очень светло, а на Кочевника свет действовал хуже боли. Он забился в руках Гарри, изрыгая горячую слизь. Он выпустил плечо Д'Амура, а потом, не удержавшись, повалился на перила и увлек Гарри за собой. Перила затрещали, но выдержали, а демон и человек полетели вниз.

Летели они десять футов, и Кочевник не переставал виз жать. Они катились, пересчитывая ступеньки, 'и остановились, когда до конца лестницы оставалось всего ничего.

Первая мысль, пришедшая в голову Гарри: господи, как тихо. Потом он открыл глаза. Он лежал, прижавшись щекой к потной щеке демона. Гарри привстал, цепляясь за влажные перепачканные перила, и постарался подняться. Левая рука, плечо, ребра, шея — все болело, но никакая боль не шла в сравнение с удовольствием при виде распростертого демона.