Эндрю Найдерман - Адвокат дьявола

– Что ж, – продолжал он, и лицо его снова озарила улыбка. – Сегодня у нас есть еще один дополнительный повод для праздника. Во-первых, мы принимаем Кевина в нашу фирму, в наши ряды вливается новый сотрудник, и второе – успех Теда Так что вечером прошу пожаловать ко мне в пентхауз.

Кевин заметил, как все просияли при этих словах, словно удостоенные высокой чести.

– Надеюсь, сегодня вечером все свободны?

– Еще бы, мистер Милтон, – тут же отозвался Дейв.

– Мы с женой обязательно придем, – заверил Тед.

– И у нас все в порядке, – сказал Пол.

Все посмотрели на Кевина.

– Мы тоже будем. Спасибо за приглашение.

– Ну, порядок, джентльмены, вернемся к работе.

Все еще раз поздравили Теда и отправились по кабинетам. Дейв и Пол устремились к себе, по виду оба распаленные успехом Теда и коротким праздником. Джон Милтон положил руку Кевину на плечо, шагая рядом с ним по коридору.

– Не хотелось бы, чтобы это выглядело так, будто я бросил вас наедине с Ротбергом. Просто надо было, чтобы он сразу понял: его судьба полностью зависит от вас. Это ваше дело.

– Что вы, мистер Милтон, никаких проблем. Спасибо за комплименты, которые вы мне расточали.

– Все, что я говорю, – искренне. Итак. Как прошла встреча с клиентом?

– Он выдвинул предположение, что его жена покончила с собой, устроив все так, чтобы взвалить вину на него. Короче, судя по его объяснению, получается, что Ротберга подставили. Якобы она узнала о его шашнях и придумала план мести. Инсулин, который у него нашли, подбросила она. Так получается по его рассказу.

– Что ж, звучит вполне достоверно, – задумчиво сказал Джон Милтон. – Как говорится: "нет ада страшнее мести обманутой женщины".

Кевин приостановился, убеждаясь, что он не шутит.

– У вас какие-то сложности с выдвинутой Ротбергом теорией?

– Дело в том, что он признает, что видел этот инсулин у себя в шкафу, только отчего-то забыл о его существовании. Сослался, что был загружен делами по отелю. А перед этим у него с женой состоялся серьезный разговор, и она угрожала засадить его, пусть даже ценой собственной жизни. Мне трудно поверить в его версию.

– Вопрос в том, сможете ли вы это представить в суде так, чтобы присяжные купились на эту версию. Вы должны верить в нее, если начнете ее разворачивать, – предупредил Джон Милтон.

Кевин понял, что, если он сейчас правильно не изложит свои соображения, Милтон может забрать у него дело и передать Теду, который как раз освободился.

– Если удастся досконально выяснить, что Ротберг в самом деле не имеет отношения к инсулину, найденному следствием, то все пройдет гладко. Надо проверить. Скорее всего, инсулин доставили в отель, и за него расписывалась сиделка. Надо с ней встретиться и выяснить, что она знала об отношениях супругов. Возможно, миссис Ротберг ей доверяла и рассказывала про то, как презирает мужа за все, что он натворил. А может быть, ей довелось подслушать перебранку между с супругами, когда вскрылась его связь. И, если она покажет на суде, что в самом деле слышала угрозы Максин Ротберг убить себя и взвалить вину на мужа, тогда...

– Неплохо. Уверен, она пойдет вам навстречу, если поймет, что ей самой придется отвечать за смерть Максин. Пусть ей станет известно, что ее пагубное пристрастие к алкоголю тоже непременно выплывет на судебном разбирательстве, – посоветовал Джон Милтон. – Тогда она сразу будет сговорчивей и пойдет на сотрудничество. Это называется "вербовать свидетеля".

– А она не выдвинет встречное обвинение в шантаже?

– А пусть попробует, – недобро усмехнулся Джон Милтон. – Кстати, у нас есть подтверждение, где находился Стенли Ротберг в то время, когда была введена летальная доза инсулина?

Кевин удрученно кивнул.

Джон Милтон сразу все понял.

– Он был у любовницы?

– Для человека, слишком занятого, чтобы помнить про лежавший в шкафу инсулин, у него на удивление много времени, чтобы гулять на стороне. Присяжным это не понравится. Да и судья такое не проглотит.

– Думаю, лучше всего будет довериться вашему внутреннему чутью, Кевин. Начните с искренности. Пусть Ротберг прилюдно сознается в своей связи, не дожидаясь, пока его поймает на этом прокурор, пусть эта девушка тоже свидетельствует о том, как все происходило. Возьмем их искренностью. Пускай присяжные осудят его за адюльтер, а не за убийство. Неверный супруг – это еще не улика. И потом, без его признания, мы не можем выдвинуть версию с ее угрозами – с чего бы ей тогда угрожать самоубийством? Он должен быть честен с самого начала, иначе никто ему не поверит.