Андрей Буровский - Необъяснимые явления. Это было на самом деле

Жить отряд стал на месте старого лагеря, построенного еще в 1986 году; биологи ходили по всем окрестностям, собирали травы. Геофизики установили приборы на том самом лугу, где у меня было столько приключений, и в долине речки, в которую так непросто было сходить за водой. Они часто оставались на луговине и вечером – проверить на себе, о чем речь.

Выяснилось, что самое неприятное место – это там, где начинается спуск в долину речки Дружинихи, а пойма Енисея начинает подниматься, переходя в холм-останец. В этом месте даже среди белого дня, особенно во второй половине дня, одинокий человек испытывал озноб, напряжение, ощущение пристального взгляда в спину, прочие неприятные переживания.

В сумерках это «неприятное место» становилось все шире, словно затопляло луговину, «перетекало» в долину Дружинихи. Ко второй половине ночи в любом месте в окрестности раскопа находиться становилось неприятно.

Музыку слышали постоянно, начиная часов с 12 ночи, причем иногда один человек слышал одну мелодию, а другой одновременно – совсем другую. Звук шагов или ползанья чего-то тяжелого возникал, только когда все были в палатке. Ни разу звука шагов не слышал тот, кто в этот момент видит луг. Стоило хоть одному человеку выйти, как звук движения прекращался (то же самое было и у меня восемью годами раньше).

Один мальчик уверял, что встретил на лугу некую фигуру, как бы парящую над лугом в токах восходящего воздуха. Ветерок понес фигуру в сторону мальчика, и тот с изумлением узнал… самого себя. Но тут черты исказились, привидение задрожало и растаяло; какие-то оставшиеся от него серые клочья разнес ветер.

В эту историю верится с трудом, потому что мальчик рассказал о ней только вечером, в лагере; а поскольку мальчик к тому же трусоват, такое поведение психологически недостоверно; он, скорее всего, должен был с громким криком кинуться за остальными.

Вот чего экспедиция-95 не обнаружила совершенно, так это блуждающих огоньков. Я, кстати, тоже не видел своими глазами ни одного огонька… Одно время даже стал сомневаться вообще в их существовании. Но двое ребят из Юксеево, примерных сверстников моих учеников, рассказали, как год назад заехали потемну и спьяну на раскопы – вдруг страшно захотелось их немедленно осмотреть. Парни бежали в панике, после того как два горящих красных глаза выплыли из ущелья Дружинихи, уставились на них в упор.

– Так глаза или два огонька?

– Глаза…

– Точно глаза?! А где тогда все остальное?!

– Ну, может быть, и огоньки… Но вы бы их видели; наверное, все равно глаза.

Наши ученые обнаружили на Дружинихе мощную геомагнитную аномалию. Похоже, что прямо под луговиной, в двух шагах от раскопа, залегает «железорудное тело», то есть, говоря попросту, здоровенная жила, содержащая не меньше 200, но и не больше 500 тонн намагниченного железа.

А биологи выяснили, что на этой луговине резко меняется состав растительности. Само по себе это не говорит ни о чем, кроме того, что место это какое-то «особенное», условия для жизни растений на котором отличаются от условий на всех других местах. Но сами по себе данные любопытные: значит, и правда здесь что-то не так, как везде.

Кое-что из происходившего на Дружинихе «железорудное тело» делает более понятным: изменения психологического состояния людей, увеличение масштабов обычной и привычной бабьей стервозности, возможные галлюцинации.

Но к числу галлюцинаций никак не отнесешь то, что видят и слышат одновременно двое или трое. Ни огоньки, ни музыка, ни звуки шагов – никакие не галлюцинации. Чем вызваны эти явления, я знаю так же мало, как и двадцать пять лет назад. Собственно говоря, дело ученого сделано: исследование проведено, результаты получены – уж какие могли быть, те и получены. Никак не моя вина, что обнаруженное «железорудное тело» никак не объясняет ни музыки, ни огоньков, ни странных звуков, которые раздаются в этом месте по ночам.

Дело сделано, к изучению Дружинихи я вряд ли когда-нибудь вернусь.

В 1987 году копали возле деревни Береговая Подъемная Большемуртинского района. Там было огромное поселение бронзового века, площадью десятки тысяч квадратных метров. В XVIII русские основали деревню прямо на территории древнего поселения: всем нравилось сухое удобное место над тихой речкой, над поймой огромного Енисея. Русская деревня разрасталась, все чаще прямо над культурным слоем бронзового века времен скифов образовывался слой современного или почти современного русского населения.