Андрей Буровский - Необъяснимые явления. Это было на самом деле

– В общем, родственная история получается. Жил беглый у родственницы, и убил его тоже родственник. Интересно, а выдал-то родственник?

– Точно не знаю… А говорят, что выдал… В общем, получается, что тоже брат.

– А вы говорили, сын у него был, у Федорова… С ним что случилось, не знаете?

– Почему не знаю? Знаю. В Красноярске сын живет, только фамилия другая, по матери. У него самого внуки есть. И тут бывал не раз, у бабушки в усадьбе жил.

– Как бы его найти, не подскажете?

«Внук» в сомнении жует губами.

– Да что ж говорить… Вам зачем? Вы нам кто? Приехали, уехали. Вон даже копаете который день, всю усадьбу бабушки разворотили, а даже бутылку не поставили…

– Спасибо вам за рассказ. Бабушка-то до какого времени тут жила? Она и померла в этом доме?

– Нет, бабушка в Комарово померла… Сын у нее там жил. Она к нему уехала… Дай бог памяти… Лет двадцать как тому назад. Как уехала – сразу померла, года не прошло.

Еще раз благодарю собеседника. Подхожу к обрыву, осеняю себя крестным знамением и кланяюсь в пойму – туда, где упал свободный русский человек, невинно убиенный коммунистами. Царствие небесное тебе, жертва «родственной истории».

Это было в одном из самых «хороших», самых светлых мест, которые я знаю в Сибири – в селе Юксеево. Место и впрямь потрясающее – огромное село, протянувшееся вдоль реки. Крутые откосы Енисея, на них домики, на реке много больших низких островов, а на правом берегу – высокие горы Восточной Сибири.

Село красивое, интересное, въезжать в него надо через огромный Юксеевский бор. Бор этот заповедный, его не рубили никогда, и в бору много сосен чуть не в два обхвата толщиной. Изобилие рыжиков в этом бору не поддается описанию, а на берегу Енисея почему-то именно в Юксеево стоят ивы, которых я нигде больше в Сибири не видел – высотой метров 20 и тоже в полтора обхвата.

В Юксеевском лесничестве много лет стоял стационар Института леса Академии наук. Пока на нем работал мой близкий друг, место было для меня «открытым», и не один день, даже не одну неделю провел я в этом замечательном месте.

В Юксеево всегда почему-то снились необычные сны. Почему? Я не берусь объяснить. Но всякий раз и все люди, жившие в Юксеево, рассказывали о необычных, очень ярких и, по мнению многих, «вещих» снах. Я слишком плохо разбираюсь в этом, чтобы утверждать, «вещие» ли были сны, очень может быть, я просто не умею эти сны правильно понимать. Но, во всяком случае, яркие цветные сны здесь снились даже тем, кому не снились никогда и нигде, это точно.

В 1995 году в Юксеево остановилась наша комплексная экспедиция. Одна из программ должна была изучить даты жизни и смерти местного населения. Работа эта деликатная, люди воспринимают ее по-разному, а вот результат могут быть очень интересными. Дело в том, что жители большинства сел (особенно четко мужчины) очень определенно делятся на две группы – долгоживущих, помирающих редко до 60; и короткоживущих, у которых прослеживается два пика ранней смертности: 16–21 год и 33–38 лет. О причинах этого явления можно написать отдельную книжку, но сейчас важнее, как получают нужные сведения. Нужно идти на кладбище и переписать на всех могилах все даты рождения и смерти.

Работа, может быть, и не очень оптимистическая, но и не особенно трудная, и даже, пожалуй, приятная. Потому что июль, и весь день – тяжелая жара. Тяжелая континентальная жара, потому что надолго установился антициклон. Весь день или нет ни облачка, или какие-то размытые облачка, отдельные, не делающие погоды. Уже в восемь часов утра жарко. К десяти утра высыхает роса в самых дальних уголках леса, все пронизано светом, теплом, жаром, солнцем, жужжанием насекомых, полетом бабочек и птиц.

В жаркий день на кладбище, под высокими деревьями прохладнее. Экспедиция стояла в Комарово, там кладбище уже было изучено. В Юксеево мы приехали на день. С тем чтобы день поработать, переночевать и уехать обратно.

Работали весь день, а вечер… Это был удивительный вечер первой половины июля. Вечер, каких в году бывает не больше 15–20. Прошла прозрачность, нежность весенних закатов, их летучая дымка. Краски неба – гуще, основательней, но и до осенних им далеко. Краски земли тоже гуще, сочнее. Исчезла игра салатных полутонов, прозрачная листва, молодая ломкая травка. Высокотравье, а над ним кроны уже тяжелые, плотные, темно-зеленые.