Тим Ваггонер - Врезано в плоть (ЛП)

– Вдобавок он еще и воняет, как ликероводочный завод, а ведь еще и двенадцати нет, – добавил Дин.

Сэм посмотрел на брата. Хотелось ему сказать что-нибудь вроде «чья бы корова мычала», но сейчас у него просто не было энергии для спора. Он отхлебнул кофе и проговорил:

– По-моему, не так уж он и набрался.

На этот раз Винчестеры забросили свое привычное амплуа федеральных агентов. Едва ли мужчина купился бы на то, что двух федералов прислали насчет двухголового, четырехрукого голого человека, пожирающего мусор. Даже со всем их опытом изобретения прикрытий, чтобы объяснить свое присутствие на месте преступления, братья понимали, что с этим случаем будет непросто. Они представились собственными корреспондентами журнала «Огайо», решившими написать документальный очерк о паранормальных точках штата. К счастью, Лайл не стал спрашивать у них несуществующие удостоверения.

Он не смог рассказать братьям намного больше, чем они уже прочитали в статье «Листовки», и когда он показал место, где многорукий монстр копался в мусоре, там не оказалось никаких признаков чего-либо сверхъестественного. По заднему дворику по-прежнему валялись остатки мусора: грязные бумажные тарелки, пустые бутылки газировки, смятые подносы, предназначенные для микроволновки, скомканные пакеты из-под картофеля фри и обертки из-под фаст-фуда. Лайл – мужчина среднего возраста – гордо сообщил, что по жизни холостяк, и, насколько мог судить Сэм, питался он соответственно. Когда Винчестеры спросили, почему он до сих пор не прибрался, он ответил: «Я к этому дерьму не притронусь! Думаете, мне так хочется подхватить монстрячьих вшей?»

На последних словах Винчестеры обменялись взглядами. Видно, по большей части из-за этого Лайл и оставался холостяком.

– Сэм, его мусорки перевернуло какое-то животное. Енот или опоссум, или даже койот, может быть. Но не чертовы сиамские близнецы.

– Соединенные, – поправил Сэм. – Правильный термин «соединенные близнецы».

– Неважно. Суть в том, что у Лайла ничего сверхъестественного не происходит. Ему не мы нужны, а хороший мозгоправ.

– А что насчет банки из-под арахисового масла?

– А что с ней?

– Крышка была снята.

– Ага, я заметил. Хочешь сказать, это доказательство тому, что в уличный буфет Лайла наведалось нечто с руками… да еще и четырьмя? Может, он так эту банку и выкинул – с крышкой по отдельности, а если крышка и была на месте, то у енотов же лапы на руки похожи, так? Они, наверное, и сняли.

– Может быть, – отозвался Сэм.

Индикатор электромагнитного поля не зарегистрировал никаких выбросов энергии; они не нашли следов – ни человека, ни животных. Они притворились, что записывают разговор и пообещали Лайлу выслать номер журнала, когда выйдет статья. А потом они ушли, и хотя Сэм не мог не согласиться с мнением брата о Лайле, его преследовало ощущение, что тот не врет. Назовите это охотничьей интуицией. Может, приложив некоторые старания, он бы и смог убедить Дина пересмотреть историю Лайла, но об этом позже. Сейчас надо ловить монструозную собаку.

Братья припарковались около ближайшего к пруду здания и спустились с холма к воде. Оба были вооружены: Дин на этот раз зарядил дробовик обычными патронами, а не солью, а Сэм нес пластиковый пакет, украшенный логотипом сети крупных супермаркетов.

– Не знаю, что и думать про твой этот план, Сэмми. Это немножко чересчур даже для тебя.

Сэм не стал огрызаться на подтекст, который явственно читался в словах брата – что именно хрупкое равновесие его рассудка ответственно за такой нетипичный план приманивания чудовищной собаки.

– Мы знаем, что Франкенпес питается жизненной энергией, так? А после нашей вчерашней встречи он сильно пострадал. Ему нужно исцелиться, а значит – поесть.

– Если он, конечно, в принципе может исцеляться, – заметил Дин. – Вдруг он как киношный зомби: просто продолжит гнить и становиться все омерзительнее, сколько бы не съел?

– Возможно, – ответил Сэм. – Но вчера никаких следов разложения не было, так?

– Нет, вроде. Мерзкая была псинка, но мясцо свежее.

От пруда братья свернули и углубились в лес.

Сэм понизил голос:

– Если ему нужно вылечиться, он будет голоден, но искать он станет не еду, которую можно съесть, а жизненную энергию, которую можно вытянуть. Ее-то мы ему и дадим. Или притворимся, что дадим.

– Логику я улавливаю, – не уступал Дин. – Я просто не думаю, что Франкенпсина на такое купится. Может, этот пес и урод, но все-таки собака, а их чувства слишком хорошо развиты, чтобы… – он затормозил и указал на что-то пальцем.