Майкл Каннингем - Дикий лебедь и другие сказки

Джек, на то он и Джек, не стал ни голову ломать, ни сомневаться, а надо ли вообще лезть на этот стебель.

Добравшись до верхушки, он попал на обратную, верхнюю сторону облака и увидел перед собой огромный замок, стоящий на каком-то особенно кудрявом отроге облачной гряды. Замок слепил белизной и как бы чуть подрагивал и колыхался, будто стены его были сделаны из сгущенных облаков; казалось, при первом же хорошем урагане они рухнут и растекутся гигантской жемчужной лужей.

Недолго думая, Джек зашагал прямиком к колоссальной белоснежной двери. Ему и в голову не приходило, что кто-то где-то может быть ему не рад.

Он уже почти подошел к замку, когда вдруг до него донесся голос, такой слабый, едва уловимый, что это мог быть и не голос вовсе, а порыв ветра, научившегося тихонько выдувать: Джееееееек .

На его глазах ветер сгустился в призрачную фигуру, из него соткалась девушка-облако.

Она рассказала Джеку, что много лет назад великан, хозяин облачного замка, убил его, Джека, отца. Великан хотел было покончить заодно и с малюткой Джеком, однако уступил пылким материнским мольбам, но велел при этом ни в коем случае не говорить Джеку правды о смерти отца.

Поэтому, наверно, мать потом всю жизнь и носилась с Джеком, как с единственной своей надеждой и отрадой.

Облачная дева сказала, что все великаново добро по праву принадлежит ему, Джеку. А потом бесследно растаяла в воздухе, быстро, как струйка сигаретного дыма.

Джек, на то он и Джек, и без того всегда считал себя законным владельцем всего, что только есть у великана – да и у всех остальных тоже. И никогда всерьез не верил, что отец его помер от дизентерии в Бразилии, куда поехал по торговым делам.

Он постучался, дверь открыла жена великана. Может, когда-то она и была ничего себе, но теперь прежней красоты не осталось и следа: волосы жиденькие, халат засаленный. Такая же запущенная и изможденная, как мать Джека, разве что ростом в пятьдесят футов.

Джек заявил, что голоден, что там, откуда он явился, с едой скудно.

Великанше редко случалось принимать гостей, и потому она с радостью пригласила симпатичного крошечного паренька к себе в дом, сытно накормила, предупредив, однако, что если великан застанет дома Джека, то им он и позавтракает.

Но, должно быть, Джек все равно замешкался? Разумеется. И тут, наверно, неожиданно вернулся великан? Да, именно так.

В гулкой передней великан проревел:

Великанша велела Джеку лезть в кастрюлю – найди его там великан, в ней бы и приготовил. Она едва успела накрыть кастрюлю крышкой, как хозяин ввалился на кухню.

Из себя великан был громоздок и мускулист, производил много шума и представлял реальную опасность для окружающих, как представляют ее кабацкие забияки и вообще нелепые с виду персонажи (наш носил камзол и рейтузы), которые, будь то по безмозглости или по пьяни, запросто готовы покалечить человека, убить за просто так, потому что этот тип не то что-то вякнул и за это ему кием в глаз.

Великанша принялась убеждать супруга, что пахнет у них дома не чем-то там, а быком, которого она ему приготовила.

Да неужто?

Тут мы ненадолго нисходим до фарса – все другие жанры для нас до поры закрыты.

Великан: А то я не знаю, как бык пахнет. И что такое человечий дух, тоже знаю.

Великанша: Я по новому рецепту приготовила. С приправами.

Великан: Чего?

Великанша: Сейчас разные всякие приправы появились. «Принцессины слезки», например. Или вот «Зависть злой королевы».

И она подает ему быка. Целого быка.

Великан: М-м… На вкус ничего особенного.

Великанша: Тогда, пожалуй, не буду больше экспериментировать.

Великан: Просто бык – это тоже неплохо.

Великанша: Но капельку разнообразия, так, изредка…

Великан: Ты – типичная жертва рекламы.

Великанша: Увы. Ничего не могу с собой поделать.

Уговорив целого быка, великан велел жене принести кошели с золотыми монетами – он имел обыкновение каждый день их пересчитывать, хотел знать наверняка, что сегодня он не беднее, чем был вчера и позавчера.

Великан пересчитал золото, убедился, что меньше его не стало, и, рухнув огромной головой на исполинский стол, погрузился в глубокий сон с присвистом, о каком мечтал бы всякий, кто только что слопал целого быка.

Тут-то и вылез из кастрюли Джек, заграбастал золото и был с ним таков.