Виталий Башун - Потому что лень

В этот раз опять Кире не удалось вывести нового знакомого на чистую воду. Что ж! Есть еще один, практически беспроигрышный, вариант проверки. Страшно, конечно, до дрожи в коленках, но иного способа нет. Точнее, он есть и с виду крайне простой — напоить Вера и посмотреть на его реакцию. Хотя, пьяный и буйный мужчина, что может быть страшнее для беззащитной девушки? Искомый Беролесс, по свидетельствам очевидцев, творил свои кошмарные злодеяния именно в пьяном виде, а какой он бывает в трезвом виде никто и не помнит. Может быть, совершенно другой человек — добрый, внимательный… Вот только напоить Вера в ближайшее время никак не получится — Кира еще не обзавелась друзьями, которые могли бы взять на себя эту нелегкую миссию. Не самой же Кире вваливаться к нему в комнату с корзиной вина? Где ж это видано, чтобы девушка сама, первая, практически незнакомому парню предложила вместе нахрюкаться до соответствующего визга? Тут повод нужен ой-йой-йой какой. Хотя-а-а-а… В том, что с девушками тот Беролесс — настоящее животное в любом своем состоянии, сходились все. Значит, задуманной проверки будет вполне достаточно и без спаивания жертвы. Ну, а если он и ее пройдет, то придется все же найти повод и напоить.

Как же не хочется. Кира не любила спиртного. Она могла выпить пол бокала легкого вина, однако «безо всякого удовольствия», но если придется кого-то спаивать, то ведь и пить с ним надо почти наравне. Хотя бы в самом начале, пока «клиент не созреет» и не перестанет замечать, как девушка вот уже пятый тост свой бокал и наполовину не допивает. Вряд ли ссылки на девичий организм здесь помогут.

Через пару дней Кира напросилась к Беру заночевать. Именно на такую реакцию — шок, удивление и, все-таки, приглашение — она изначально рассчитывала. Стресс должен снять ограничители и дать выход низменным инстинктам. К тому же в последствие можно будет легко оправдаться тем, что девушка сама пришла, а он, невинный юноша, принял ее просьбу за откровенное приглашение к тесным контактам под одним одеялом.

Потом Кира нарочито не торопясь стала раздеваться ко сну, заранее наметив место, где ее будет хорошо видно под светом парковых фонарей. Бельё подобрала с помощью подруги, хорошо разбирающейся в том, как надежней зацепить мужчину за его крючок — кружевное, полупрозрачное, практически не скрывающее ничего. Пробуждающее эротические фантазии гораздо эффективнее, чем банальная нагота. Не забыла Кира и кинжал с полоской дорогущего яда на лезвии, неопределимого уже через полчаса после смерти жертвы. Его она перед показательным обнажением незаметно сунула под подушку.

Ко всему была готова Кира. И к стремительному, грубому нападению, и к уговорам, и к мягкому соблазнению и к мольбам, а Бер… спокойно уснул. Ну не совсем, конечно, спокойно. Повертелся, повздыхал, но и не подумал набрасываться на Киру и насиловать в извращенной форме. Даже не намекнул на более тесные отношения — ни сам, понимаете ли, не замерз, ни девушку от холода уберечь не предложил… Да мало ли поводов при желании можно найти, чтобы с «совершенно невинной» целью пробраться в девичью постель? При желании! Вот именно что!! А он, как ни в чем не бывало…

Гад такой! Хотя бы намек сделал. Самый-самый малопонятный! По крайней мере подобное поведение просто оскорбительно! И возмутительно! Вокруг нее такие парни крутятся, по сравнению с которыми Бер — жалкий замухрышка. Да любой из ни и мечтать не мог…

И ведь он не из тех, кто игнорирует женщин. Уж Кира-то практически моментально может определить, на каком участке ее тела задержался взгляд мужчины, и каким конкретно способом он ее раздевает в своей буйной или убогой фантазии (зависит от индивида) — рывком сдирает платье, разрывает его яростно, предоставляет девушке самой раздеться или ме-е-е-дленно, не переставая гладить, целовать и покусывать, стаскивает с нее белье. Во всяком случае, так рассказывали служанки про своих хахалей.

Взгляд Бера был особенным. Он словно теплым лучом просветил Киру насквозь, восхитился ее телом и тут же деликатно спрятался. А в душе у девушки так и осталась капелька радужной живой росы его восторга. Х-м, росинок, жадина, мог бы выдать и побольше. Да один этот взгляд уже уверил девушку в том, что перед ней совершенно НЕ ТОТ Беролесс, который виновник гибели ее брата.

Так может она продолжает ходить к Беру именно за этим? За тем самым взглядом — за капельками той самой росы, которую она стала жадно собирать и бережно хранить?