Виктор Хорунжий - Дженнифер. Обитель скорби

Никто не обращал внимания на светловолосую женщину в старомодной одежде, одиноко бродившую по улицам Гринстоуна. Задумчивая улыбка озаряла ее слегка бледное лицо; погруженная в свои мысли, она просто шла, наслаждаясь картинами размеренной, мирной жизни вокруг.

Как изменился город! Пестрые рекламные вывески, россыпь маленьких уличных кафе, ароматный запах кофе на открытых террасах… Все было новым и незнакомым – она чувствовала себя почти призраком, возникшим из прошлого.

Дженнифер попросила подвезти ее до центра, хотя любезный доктор предлагал доставить необычную пациентку прямо домой, на улицу Канталь. Но ей хотелось снова очутиться в городе, вновь почувствовать себя частью бурлящей жизни…

Гринстоун поменял свое лицо и ускорил движение – Винд-роуд заполняли потоки сверкающих автомобилей и толпы спешащих по своим делам жителей города. Странно было видеть, как проходящие мимо люди разговаривают будто сами с собой – Дженни еще не привыкла к тому, что маленький наушник заменяет теперь телефонную будку и можно общаться с невидимым собеседником, оставаясь в людском потоке…

День, когда двери больницы открылись перед Дженнифер, выпуская ее на свободу, был одним из самых счастливых для нее.

Всю дорогу она сжимала в руке потускневший от времени ключик с забавным брелоком-бабочкой, который вместе с другими вещами хранился в стенах больницы, в ее старой сумке. Это был ключ от ее дома.

Устав от блуждания по улицам, Дженни свернула в небольшой скверик с фонтаном, которым заканчивалась Гарден-стрит. Присев отдохнуть на лавочку возле глубокой мраморной чаши, она долго вдыхала свежий аромат воды, любуясь танцем блестевших на солнце струй.

Именно сейчас Дженнифер вдруг поняла, что окончательно освободилась от камня, который долго носила в своей душе. Боль потери превратилась в светлую грусть; она еще помнила лица родителей, улыбавшихся ей в том сне, где они снова были вместе. Теперь же знала – они ждут ее там, за чертой этого мира, и когда-нибудь она обязательно встретится с ними…

– Мяу! – послышалось вдруг рядом, и Дженни, вздрогнув, обернулась на звук. Неподалеку от нее сидела на земле… О небо!

– Молли! Это ты?!

Небольшая черная кошка смотрела на нее умными янтарными глазами, слегка щурясь от яркого весеннего солнца.

Дженни бросилась к ней, и та, на удивление, не испугалась и не убежала. Она еще раз пристально посмотрела на Дженнифер и подошла к ней, доверчиво потерлась мордочкой о протянутую руку.

Дженни, подхватив кошку, усадила ее себе на колени. Слезы выступили на глазах женщины.

– Молли, поговори со мной, пожалуйста, – прошептала она, осторожно касаясь пальцами шерсти на черной спинке, гладя за ушком.

Кошка казалась безмятежной; она довольно мурлыкала, не уклоняясь от ласки, и позволяла себя гладить. И, конечно же… не сказала ни слова.

– Ты не можешь быть Молли, ты просто не можешь быть ею. Кошки не живут столько, – прошептала Дженнифер, не выпуская из рук теплый комочек.

Животное не воспротивилось, когда Дженни усадила его в сумку, перед тем безжалостно вытряхнув оттуда какие-то вещи. Кажется, кошка не собиралась убегать и была совсем не против путешествовать прямо в сумке к своему новому дому.

Теперь уже ничто не удерживало Дженни в городе; поплутав еще немного, она отыскала нужный автобус, который ехал на улицу Канталь.

Глядя из окна на проплывающие мимо мирные пейзажи, женщина не очень удивилась, заметив, что знакомый район расширился, улица обросла новыми уютными домиками.

Ее дом выглядел, пожалуй, все так же – только немного обветшал и потускнел от дождей и неутомимого солнца. Она поймала несколько заинтересованных взглядов, пока шла к нему по выложенной камнями дорожке.

Ей даже показалось, что мужчина, следовавший за ней немного поодаль от самого начала улицы, теперь остановился в нерешительности…

Но сейчас ее не интересовали соседи; больше всего Дженни хотелось наконец переступить порог родного жилища…

Он давно уже жил на этой тихой улице, полюбившейся ему еще в юности, когда они со своим другом – мастифом Раджем – не торопясь гуляли тут по утрам.

Долгое время уже нет рядом верного Раджа, а в доме, возле камина, спит его точная копия… Булли в последнее время сильно разжирел и обленился – что ж, годы берут свое… И на длительные прогулки его часто не хватает: пробежавшись трусцой минут пять, не больше, хитрюга начинает все чаще оборачиваться, мечтая вернуться домой, и тоскливо поглядывать в глаза хозяину, тихо поскуливая… В отличие от своего предшественника, Булли не испытывал радости от длинных дистанций. Но до этого дома они доходили всегда; дальше Уильям разрешал псу охотно топать назад.